Очнулся я уже в кухне. Кроме женщин, здесь присутствовал еще и конюх, с невозмутимым видом стоявший у открытой двери. А на ступеньках крыльца, залитых солнечным светом, я увидел безобразную грязную нищенку. Отвратительно чавкая, она поедала внушительный кусок хлеба, исподлобья косясь в нашу сторону.

- Милый, ты так нас напугал! - донесся до моего сознания, словно издалека, голос Джулии.
Я поднял на неё глаза и попытался встать. Однако ноги не слушались, и всё снова поплыло вокруг.

-Всё в порядке, - жестом я остановил Джулию, попытавшуюся меня поддержать, и опустился обратно на скамью. - Я полежу немного, и всё пройдёт.
Сквозь полузакрытые веки я рассматривал нищенку, ставшую причиной обморока. Отвратительное и грязное лицо, изрытое оспинами и морщинами. Глубоко запавшие мутные глаза, тронутые дымкой катаракты. Но ни чего общего с тем лицом, что напугало меня до потери сознания.
"Прелестно, очаровательно, - сказал я себе. - Не хватало еще мне падать замертво при виде незнакомцев".

Всё-таки надо с этим как-то бороться. Бороться со своими снами и страхами, порождениями взбудораженного сознания. Я чувствовал желание рассказать обо всем, поделиться переживаниями. Но с кем? Джулия не должна ни знать, ни догадываться о преследующих меня видениях.
Доктор сочтет меня больным. Рассказав ему, я рискую быть подверженным интенсивному лечению, что никак не входило в мои планы.
Артур же, единственный и верный мой друг, уехал на днях в Париж и раньше чем через месяц теперь не вернется. Возможно, он посоветовал бы мне... Да что можно посоветовать? Что принесет мне облегчение и избавление? Посещение церкви? Исповедь? Изгнание бесов? Как мало мы знаем о том, другом мире, который живет рядом с нами своей жизнью! И это хорошо, просто превосходно. Никому я не желал бы столкнуться с ним и его обитателями лицом к лицу.
Меж тем Джулия уговорила меня подняться в спальню и прилечь на кровать. Но заснуть не удалось. Переутомление слишком взбудоражило моё сознание, измученное являвшимися образами.

Так лежал я, терзаясь воспоминаниями и стыдясь обморока, до прихода Алисы. Поднявшись с постели, я увидел, что за окном уже спустились на землю сумерки, день умирал, и на его останках рождалась ночь...
В комнате стало темно, тени и призраки с приходом Алисы попрятались по углам, ожидая своего часа, когда я снова останусь один, и они смогут продолжать преследовать меня.

Девушка поставила поднос на стол и зажгла свечи.
- Приятного аппетита, сударь.
- А внизу уже поужинали? - спросил я, щурясь от казавшегося ярким света.
- Еще нет, - ответила Алиса, разводя огонь в камине. - Мадам Паре накрывает. Холодно у вас.

«Действительно», - поёжился я. Руки холодны как лед, и я весь дрожу.
- Я спущусь в столовую. Там, верно, теплее?
Алиса изумленно воззрилась на меня.
- Вам следует отдохнуть, а не ходить по дому. Поужинайте лучше здесь и ложитесь в постель.
Она подошла ко мне и приложила руку ко лбу. Но я оттолкнул её.

- Вы забываетесь, - строго сказал я. - Я плачу вам лишь за то, что вы ухаживаете за госпожой Джулией. Я же вполне здоров и в уходе не нуждаюсь.

Серия 12

Развернув пахнущую типографской краской газету, я пробежал глазами заметку.
Всего несколько строк. Но каких! Они вновь переворачивали мою жизнь с ног на голову, или, скорее, с головы на ноги. Потому что такое положение дел не могло не радовать меня.

И хоть хорошей новость не назовешь, и хоть я не знал, как отреагирует Джулия, я твердо понимал одно: у меня есть шанс, реальный и близкий, изменить её решение. Решение, с которым я смирился с большим трудом, не в силах понять, просто смирился всего несколько недель назад.

* * *

Я сидел за пианино, задумчиво перебирая пальцами клавиши. За окном уставшее солнце неудержимо клонилось к горизонту.

Джулия с книгой удобно расположилась на кушетке перед окном. Любимая, дорогая моя Джулия! Золотистые лучи солнца прорывались сквозь листву деревьев, пронизывали всю комнату и нежно касались её волос, скользили через полуопущенные ресницы, опускались на страницу и пробегали по ровным шекспировским строчкам. Душа моя таяла, растворяясь в счастье, словно кусок белого сахара в горячей воде.

Заметив мой взгляд, Джулия отложила книгу и подошла.

- Милый, сыграй что-нибудь...
Её пальцы дотронулись до моих волос, и, чувствуя это легкое прикосновение, я готов был умереть от счастья в этот самый миг…

Слушая своё сердце, я искал мелодию, которая играла в нём всегда… Я слышал, или скорее чувствовал её тихое звучание, и взялся за  перо, угрожающе занося его над по-прежнему чистыми листами нотной тетради…

Но непокорные ноты убегали, ускользали от меня, скрываясь среди густеющих теней, маня за собою в омут неизвестности.

Стоило рукам вновь коснуться клавиш, как маленькие хулиганки, словно потешаясь надо мною, спешили выбраться из своих невидимых укрытий, кружились весёлым хороводом, опутывая склонившую голову Джулию тонкими нитями,  оплетали всю комнату таинственными узорами, поблёскивая золотом в последних лучах солнца.

Яркими искорками скользили они по плечам Джулии, спускались по рукам и оплетали пальцы, нежно обхватывали её тонкую талию, вновь стремясь ввысь, едва касались играющей в уголках губ улыбки.

* * *

Всего лишь несколько строк в газете вернули мне надежду. Он умер. Роковое стечение обстоятельств.
Я поймал себя на мысли, что думаю о смерти человека с радостью. «Это ужасно», - подумал я и зловеще ухмыльнулся. Только теперь я, кажется, понял, насколько сильно ненавидел его и, как бы это ни звучало, страстно желал его смерти. Он сделал несчастной женщину, которую я люблю. И этого я простить не мог.

Он отнял у меня жизнь и любовь мою. Он похоронил заживо нас обоих, когда более двух лет назад появился впервые в моей жизни. В тот день я просил Джулию бросить всё, забыть свою семью, свою жизнь и уехать со мной, но она отказала. Она умоляла меня уйти, оставить её наедине с судьбой. А я не смел ослушаться её. ради своей любви к ней, зная, что она с ним. Но сколько раз я вспоминал наш последний разговор и как ругал себя за то, что не смог убедить Джулию еще тогда бросить всё и уехать со мною! Насколько иначе сложилась бы жизнь, и её, и моя, если бы я пошел наперекор просьбе Джулии…

И вот теперь, когда я наконец имел возможность попытаться изменить нашу жизнь и твердо решил сделать то, чего не сделал прежде, судьба убирает с нашего пути последнее препятствие – того, кто был мужем Джулии.

* * *

Пустота дома навалилась на меня всей своей тяжестью. Пустой дом, пустой мир... Каждое движение давалось с трудом, переставить ногу, поднять руку - почти физическая боль... дышать невыносимо трудно, воздух со свистом врывается в мои легкие, наполняя их кислородом... нет, пустотой. Только пустотой.
Пустой дом, пустые комнаты, пустые коридоры... Оглушительная тишина обволакивала, наваливаясь со всех сторон.

Кажется, я уже был здесь. Всё выглядит таким знакомым. Коридор, дверь, за нею комната... пустая, разумеется пустая...а там лестница... но нет, наверх я не пойду... Где-то здесь... Да, да, без сомнений, я уже бывал здесь... Но прежде все было иначе. Стояла мебель, милые безделушки украшали  каминную полку, горели свечи, беззаботно переговариваясь, сновали люди, раздавались привычные звуки... Дом жил.

Теперь он пуст и холоден. Он умер. Умер, как и я... Жизнь закончилась, и оказалось, что больше ничего нет. Только пустота.
Прохожу комнату, коридор, стою перед дверью... Открываю её, но не слышу ни скрипа, ни шороха.
Но что это? В обволакивающей тишине раздался тихий звук. Я остановился и напряженно вслушался в нарушившие тишину звуки. Словно кто-то легко перебирает клавиши рояля, извлекая тихую и легкую, едва различимую  мелодию.
Где? Открываю дверь, но комната пуста. Как и следующая комната, и другая... Но музыка по-прежнему звучит где-то на границе сознания, зовет и манит меня, и я ощущаю себя Одиссеем, впервые услышавшим неземные и прекрасные песни сирен.
Везде пусто и сумрачно, я не нахожу источника звука и чем дольше брожу в его поисках по дому, чем больше открываю дверей и преодолеваю комнат, тем большее нетерпение овладевает всем моим существом. И вот меня уже трясет мелкой дрожью, я тороплюсь, но всё впустую... Дрожащими руками открываю двустворчатую дверь...
В глаза мне бъет яркий свет. «Здесь, это здесь!» -  понимаю я. Контуры стен, окон, мебели проступают среди ослепившего меня сияния.

Музыка звучит громче, и я  вижу пианино... И она... моя любовь, моя муза, моя жизнь... она, конечно, она перебирает чуткими пальчиками черно-белые клавиши, и музыка льется, послушная её движениям...
Сердце мое наполняется радостью, а на губах играет улыбка. С наивно-детским восторгом слушаю я музыку, рождающуюся на моих глазах... Я бросаюсь к ней, падаю на колени и, глядя на неё снизу вверх, шепчу её имя, зову её..
Сейчас она повернет голову, улыбнется мне,  и глаза её будут светиться счастьем. Она погладит меня по голове, и я умру, тихо умру от счастья.

Но она продолжала играть, словно не видя и не слыша меня. Почему? Обернись же, я здесь, у твоих ног!
Медленно, неправдоподобно медленно поворачивает она голову… её рот, глаза, её лицо… Но что это? Нет! И я хочу вскочить на ноги и убежать, но тело не слушается меня… Как я мог принять это чудовище за свою любовь?

Конец 12 серии

Серия 13.

Кажется, этого дня я ждал всю свою жизнь, то надеясь, то теряя всякую надежду. Но никогда ожидание не было столь томительным, как накануне.
С самого раннего утра я не находил себе места от нетерпения и беспокойства. Не знаю, что терзало меня больше: смутные тревоги или восторженное ожидание?
Я тщетно пытался занять себя делом, чтобы скоротать время: усаживался за рояль, бродил полузаросшими тропинками в саду, устраивался с книгой на кровати… 

Но ни музыка, ни деревенские пейзажи, ни чтение любимых авторов не могли отвлечь меня. В мыслях я снова и снова забегал далеко вперед, воображение рисовало картины нашей с Джулией свадьбы, только они  интересовали и увлекали меня.
Беспокойство мое подстегивалось еще и разлукой. По настоянию Джулии мы не должны были видеться накануне свадьбы. Так, оказывается, следовало поступать согласно примете, чтобы в жизни нам всегда сопутствовало счастье.
«А может ли быть иначе?» -  спрашивал я себя, уверенный, что только счастье ждет нас впереди.

Я испытывал необыкновенный прилив сил, деятельной энергии, которую некуда было применить, но которая поможет сделать нашу с Джулией жизнь счастливой. Кажется, я понял значение выражения «готов горы свернуть» - именно такое чувство поселилось где-то внутри меня, придавало уверенность в завтрашнем дне и всей дальнейшей жизни.
Но как тяжело мне давалась эта разлука с любимой! Всю мою новую жизнь, то время, которое мы провели в доме доктора, я каждый день виделся с Джулией, каждый день любовался её красотой, слушал звуки любимого голоса, наслаждался возможностью протянуть руку и коснуться белокурых волос. Но накануне счастливейшего события в моей жизни я не имел возможности быть рядом с нею! Именно когда я не мог и не умел думать о чем-то, кроме Джулии, когда каждое мгновение такого долгого дня мысли мои были только о ней, я вынужденно томился невыносимым одиночеством!

Я находил утешение, представляя, чем занимается Джулия, о чем она думает и как скучает без меня, вспоминая счастливые дни  и месяцы, проведенные нами в этом доме.

Но, несмотря на все мои ухищрения, время тянулось невыносимо медленно. Часы будто остановились. Казалось, уже давно миновал полдень, но, в очередной раз проходя через холл, я с удивлением обнаружил, что все еще начало первого. Я остановился перед часами, наблюдал за неспешным шагом минутной стрелки и подумывал открыть стекло, чтобы перевести стрелки. Если бы только это помогло ускорить время, я именно так и поступил бы!

Покинув свой пост, я поднялся наверх. Нерешительно переминаясь, с трудом поборол желание просто тихо постоять возле двери Джулии, чтобы услышать её дыхание,  звук её шагов по комнате. Чем она занята? Какие мысли витают в её прелестной белокурой головке в то время, когда я не могу думать ни о чем, кроме неё, снова и снова возвращаясь только к ней?

Этот день будет мучить меня вечно…

Серия 13. Продолжение.

Получалось, я обманул Джулию, её муж жив. Получалось, я вел под венец любимую женщину обманным путем.
Проклиная тот час, когда я вошел в комнату Артура, я искал соломинку, которая вернула бы мне надежду… Но тщетно. Только Артур мог ответить на мои вопросы и развеять сомнения – или подтвердить их, тем самым окончательно повергнув в пучину беспросветного ненастья.

И я поспешил прочь – найти Артура.
Но и проходя по знакомым комнатам в поисках своего друга, я не мог конечно отвлечься и думать о чем-то, кроме проклятого объявления, обманувшего и меня, и Джулию. Как он мог? Вынудил меня пойти на обман, обманул меня, человек, которому я бесконечно доверял,  - разве мог он так поступить со мною?
Мысль о том, чтобы немедленно пойти к Джулии и все ей рассказать, была невыносима. Но как мне теперь смотреть в ее глаза? Должен ли я поступиться  своими принципами и солгать, или сохранить честь, одновременно с этим утратив надежду? На одной чаше весов лежало наше с Джулией счастливое будущее. На другой – газета, «Парижские ведомости», в которой не было некролога о смерти ненавистного мне человека.
Я был так счастлив ожиданием того дня, когда все мои мечты сбудутся, и…
«Это Артуру я обязан столько неожиданным счастьем» - вспомнил я.
Окончательно потерявшись в дебрях лжи, обиды и несбывшихся надежд, я бродил по комнатам в полузабытьи, ища своего друга. И не сразу заметил, что дом словно обезлюдел. Куда все подевались? Кухня, столовая, гостиная – везде пусто и тихо, обитатели словно попрятались в неизвестные мне закоулки.

Я опустился в кресло в гостиной и почувствовал, как в бок мне уперлось нечто твердое.

Я с удивлением обнаружил, что это револьвер Артура. Недоумевая, как он оказался у меня, я решил немедленно вернуть его.

Я вышел из гостиной и остановился в изумлении. По лестнице со второго этажа в сгустившихся сумерках спускалась фигура, светящаяся ровным, холодным светом. Я не видел лица, только холодное свечение двигалось перед моими глазами. Скованный ужасом, я замер без движения.

Ни один звук не нарушил густую тишину, пока фигура медленно приближалась ко мне. Я почувствовал холодное дыхание смерти на своем лице, ослепляющее сияние, казалось, стало еще ярче, но в нем я различил черты лица, того самого, что столько раз являлось мне во сне, подстерегало в глубинах сознания, преследовало призрачными видениями. 

В ушах шумело, словно тысячи голосов кричали и стонали каждый на свой лад, я замер от сковавшего меня смертного холода, а сердце мое, кажется, остановилось вовсе..  Почувствовав прикосновение ледяных пальцев и услышав стон, вырвавшийся из разверзшегося черным провалом рта, я вздрогнул, неимоверным усилием поднял руку, выставив перед собою пистолет, и нажал на курок…

Громкий хлопок выстрела оглушил меня, мир вокруг перевернулся. Вместо темных провалов глаз я увидел перед собою глубокие голубые глаза Джулии, проступавшие вместо сияния все яснее передо мной.

Глаза её широко раскрылись, а с бледных губ сорвался вздох.

Едва ощутимый, он опалил мою щеку как огнем, прожег душу насквозь, оставив вместо сердца один лишь пепел.

amiera - спасибо!
а мне вот больше жаль Александра... Джулия все таки легче отделалась ((((

Девочки, дорогие мои читатели... вот и эпилог: