насчет последнего стиха, да оно  как бы это сказать, гадостливое, в смысле она какое-то с отрицательной энергетикой и харизмой

На полустанке,
или в шумящем аэропорту,
или на белой пристани в тумане вечернего полумрака -
где-то там меня ждут
девушка в свитере
и большая собака.

Я знаю о них,
хотя не видел их никогда.
Их нет даже в снах моих сумбурных и торопливых.
Но я знаю -
я должен добраться туда,
где эти двое ждут меня терпеливо.

Это не просто,
ведь белый цемент снега занес
все дороги,
и все дорожные знаки.
Но девушка стряхивает снежинки с волос,
и некоторые тают на носу у собаки.

А от вселенского холода
лопаются рельсы и провода,
и нет ни карты, ни связи -
лишь то, что чутье подсказало.
И так страшно:
вдруг я доберусь туда -
а они уже ушли, не дождавшись, с вокзала...

Стирательная резинка времени
хочет оставить лишь снег.
Но я снова точу карандаш,
и опять выступают из мрака
мои далекие, соскучившиеся по мне -
девушка в свитере
и большая собака.

"Паутина" Мэри и Перси Шелли

Ася Анистратенко

Пора поднапрячься и сделать лицо попроще.
И выйти куда-нибудь. Замуж. В окно. На площадь -
Дворцовую, Красную, белую, голубую...

Уехать. Вернуться. Остаться. Забыть. Напомнить.
Себя расселить по десяткам домов и комнат,
У зеркала встать, да и нарисовать - любую

Другую. Купить разноцветных и диких тряпок.
Заняться обедами. Спрятать и перепрятать
Себя. Как собака, жевать потайную травку.

Сильнее всего, что шевелится, и слабее
Своей неспособности принадлежать плебею,
Черстветь, огрубляться, вносить бытовую правку

В ментальность - под сорок градусов, под икорку...
Концепцию блядства внедряя в свою подкорку,
Реальность из тени выхватывая кусками,

Друзей предавая, отпугивая знакомых,
Хоть что-нибудь делать, но выйти из этой комы...
И выжить. И жить, никого в себя не впуская.

Тоска ведь...
____________________________________________

Я не пью в одиночестве. Честное слово.
Но бывает, что хочется - если хреново.
И однажды случилась такая напасть:
Я. Бутылка. А штопора нет отродясь.

Я гадала на пробке от винной бутылки,
Ковыряла ее в узком горлышке вилкой,
Размышляла о символах и мирозданьи
И мечтала тебя пригласить на свиданье.

Пробка-сволочь капризничала и крошилась,
Вилка - гнулась. Тебе ко мне - не приходилось.
И упрямство судьбы наводило на мысли
О какой-то неправильной линии в жизни:

О разорванной связи эффекта с причиной,
О сомнительной пользе от связи с мужчиной,
О загубленной юности, ранних сединах -
В общем, разве что косвенно только - о винах...

Темной тайной сиял мне кагор из-под пробки.
Я простилась с надеждой быть скромной и робкой,
Я долбила, дробила, сверлила, толкала
И в запале важнейшие вещи решала:
Я решала остаться красивой и гордой,

Винно-крепкой и сладкой, но пробочно-твердой,
Не давать тебе спуску, не звать тебя в гости...
Разлюбить и навеки проститься - от злости...

И сама не заметила - долго ли, скоро ль, -
Пробка ухнула в темный колодец кагора -
Так легко, так естественно, будто лишь малость -
Только слабый нажим - все, что ей оставалось...

Я смотрела на свечку сквозь стенку бокала,
И вино меня более не привлекало.
Дело было не в нем. Черт с ним, с этим вином -
Я сидела и думала: чой-то оно?
__________________________________________

Кошка сама по себе, но помнит тепло
Дома, в котором грелась хотя бы раз.
...Вы не обидите - я не обижу Вас.
Если подумать, этот расклад не плох.

Я отношусь к Вам так, как наоборот.
Вам - не должна, и не помню Ваших долгов, и
Все - так как есть, и не может быть по-другому.
Я ведь всего лишь хранитель чужих свобод.

Гамбургским счетом определять пределы
Собственных полномочий - котам по нраву.

Да, я люблю Вас. И это - кошачье право.
И, право слово, не Ваше собачье дело.
____________________________________________

Жизнь проживаешь так, как будто тебя - две.
Одна половинка другую хранит от ненужных травм.
- Вот, кошелек украли... - Хорошая была вещь.
- Вот, человек уходит... - Значит, ему пора.
- Может, поплакать все-таки? знаешь ли, свет в окне...
- Но ведь уходит, выбор - сделан. Чего еще?
- Думает, он - подарок, не доставшийся мне...
- Глупенький... Да, подарок. Подарен. И возвращен.
___________________________________________

время, когда...

время, когда непонятно, зачем подруги -
те, у которых в ответ на любую новость
три варианта:
"кто он?"
"уже спала с ним?"
и, как итог, - "забей!"
И странно, что это
они называют
дружбой...

время, когда знакомые тебе мужчины
в ответ на абстрактное "завести бы ребенка..."
предлагают услуги -
свои или общих знакомых,
и даже как бы всерьез.
Интересно представить
такое в десятом классе.
Забавно, что это
они называют
дружбой...

Время, когда совсем другие мужчины
наконец-то перестают читать твои письма,
то есть стихи,
потому что уже не боятся
видеть в них письма к себе...
И забавно, что это
тоже на их языке
называется
дружбой...

время, когда идея снова влюбиться
не вызывает явного энтузиазма,
слишком уж много всего:
есть куда позвонить
in case of emergency,
выдернув из-под подушки
шнур, выдавив семь/одиннадцать цифр
вместо стекла... И бог его знает, как
все это называется.
Кажется, дружбой...

время, когда есть кому прошептать
в темную-темную полночь:
спи, моя радость,
спи, охраняемый самым надежным щитом -
самым надежным и самым непрочным на свете.
Кто его знает,
что с нами будет
потом.

Есть стихи, от которых нельзя оторваться...

- Я привезла тебе пахлаву, приезжай.
- А ты знаешь, что "пахлава" - означает "счастье"?

Я привезла немного счастья, приезжай. -
Медовой пахлавою, губы в губы,
шепну я "здравствуй" - дольше, чем "прощай",
чтоб вновь бежать по прерванному кругу.
Не претендуя больше на тебя,
не надрываясь этим ожиданьем,
я буду ждать спокойно, не терпя,
когда пройдет все то, что было с нами.
Когда воспоминаньем отболит,
растает память, - с новою главою
мы снова будем каждый со своим
медовым счастьем - сладкой пахлавою.

Valka - Пахлава

Когда я вернусь -- ты не смейся, -- когда я
вернусь,
Когда пробегу, не касаясь земли, по
февральскому снегу,
По еле заметному следу к теплу и ночлегу,
И, вздрогнув от счастья, на птичий твой
зов оглянусь,
Когда я вернусь, о, когда я вернусь...
Послушай, послушай -- не смейся, -- когда я
вернусь,
И прямо с вокзал, разделавшись круто с
таможней,
И прямо с вокзала в кромешный, ничтожный,
раешный
Ворвусь в этот город, которым казнюсь и
клянусь,
Когда я вернусь, о, когда я вернусь...
Когда я вернусь, я пойду в тот единственный дом,
Где с куполом синим не властно соперничать небо,
И ладана запах, как запах приютского хлеба,
Ударит меня и заплещется в сердце моем...
Когда я вернусь... О, когда я вернусь...
Когда я вернусь, засвистят в феврале соловьи
Тот старый мотив, тот давнишний, забытый,
запетый,
И я упаду, побежденный своею победой,
И ткнусь головою, как в пристань, в колени твои,
Когда я вернусь.. А когда я вернусь?

Галич

Жили. Были. Ели. Пили.
Воду в ступе толокли.
Вкруг да около ходили,
Мимо главного прошли.

Дон Аминадо

Старый Лондон пахнет ромом,
Жестью, дымом и туманом,
Но и этот запах может
Стать единственно желанным.

В страшном каменном Нью-Йорке
Пахнет жеваной резиной,
Испарением асфальта
И дыханием бензина.

Ослепительный Неаполь,
Весь пронизанный закатом,
Пахнет мулами и слизью,
Тухлой рыбой и мускатом.

Город Гамбург пахнет снедью,
Лесом, бочками и жиром,
И гнетущим, вездесущим,
Знаменитым добрым сыром.

У Варшавы запах сладкий,
И дразнящий, и несложный,
Запах сахарно-мучнистый,
Марципаново-пирожный.

А Севилья пахнет кожей,
Кипарисом и вербеной,
И прекрасной чайной розой,
Несравнимой, несравненной.

Вечных запахов Парижа
Только два. Они все те же:
Запах жареных каштанов
И фиалок запах свежий.

Есть что вспомнить в поздний вечер,
Когда мало жить осталось,
То, чем в жизни этой бренной
Сердце жадно надышалось!..

Но один есть в мире запах
И одна есть в мире нега:
Это русский зимний полдень,
Это русский запах снега.

Лишь его не может вспомнить
Сердце, помнящее много.
И уже толпятся тени
У последнего порога.

Дон Аминадо

У нас не спросят: вы грешили?
Нас спросят лишь: любили ль вы?
Не поднимая головы,
Мы скажем горько: - Да, увы,
Любили... как еще любили!..

Анатолий Штейгер

Опять протрепались до позднего часа,
Жалея прервать затяжную беседу.
И вдруг, между делом, оформилась фраза:
Когда-нибудь я непременно приеду,
И в пыльном мерцанье экрана повисла:
Такое банальное слов сочетанье,
Но спутались мысли, и канули числа,
И рухнули стены надежного зданья
Полет, продолжавшийся ровно мгновенье,
А может быть - годы, а может быть вечность.
Опомнись, вернись, приземлись, ведь спасенье,
Наверное, все таки в этом и есть, но
Надежда - лишь форма душевной простуды,
Ее не излечишь вином и таблеткой,
Она - ожиданье грядущего чуда:
Когда-нибудь-я-непременно-приеду,
Сулящего разом беду и победу.
И все же, прощаясь, услышать отрадно:
- Когда-нибудь я непременно приеду.
Хоть оба мы знаем, что это неправда.

Елена Лазарчук

На заре двадцать первого века,
Когда жизнь непосильна уму,
Как же нужно любить человека,
Чтобы взять и приехать к нему!..

В.Вишневский

Современная песня

Человек приходит к развалинам снова и снова,
он был здесь позавчера и вчера
и появится завтра,
его привлекают развалины.
Он говорит:
    Постепенно,
    постепенно научишься многим вещам, очень многим,
    научишься выбирать из груды битого щебня
    свои будильники и обгоревшие корешки альбомов,
    привыкнешь
    приходить сюда ежедневно,
    привыкнешь, что развалины существуют,
    с этой мыслью сживешься.

        Начинает порою казаться - так и надо,
начинает порою казаться, что всему научился,
и теперь ты легко говоришь
на улице с незнакомым ребенком
и все объясняешь. Так и надо.
    Человек приходит к развалинам снова,
    всякий раз, когда снова он хочет любить,
    когда снова заводит будильник.

Нам, людям нормальным, и в голову не приходит, как это
можно вернуться домой и найти вместо дома - развалины.
Нет, мы не знаем, как это можно потерять и ноги, и руки
под поездом или трамваем - все это доходит до нас - слава
Богу - в виде горестных слухов, между тем это и есть
необходимый процент несчастий, это - роза несчастий.
    Человек приходит к развалинам снова,
    долго тычется палкой среди мокрых обоев и щебня,
    нагибается, поднимает и смотрит.

Кто-то строит дома,
кто-то вечно их разрушает, кто-то снова их строит,
изобилие городов наполняет нас всех оптимизмом.
Человек на развалинах поднял и смотрит,
эти люди обычно не плачут.
        Даже сидя в гостях у - слава Богу - целых знакомых,
неодобрительно смотрят на столбики фотоальбомов.
        "В наши дни, - так они говорят, - не стоит заводить фотографий".

Можно много построить и столько же можно разрушить
и снова построить.
Ничего нет страшней, чем развалины в сердце,
ничего нет страшнее развалин,
    на которые падает дождь и мимо которых
    проносятся новые автомобили,
    по которым, как призраки, бродят
    люди с разбитым сердцем и дети в беретах,
    ничего нет страшнее развалин,
которые перестают казаться метафорой
и становятся тем, чем они были когда-то:
     домами.

Иосиф Бродский

drue - часики

часики медленно двигают стрелки по кругу.
в самом начале весна, и на улице ветер
дышит недавним дождем. мы опять друг для друга
самые-самые нужные люди на свете.

часики тикают, дни без тебя отмеряя,
часики стали живыми и жуткими сразу.
ты приходи вечерком, посидим, заварю тебе чаю,
поговорим обо всем по последнему разу.

милый мой, нежный мой, самый далекий и близкий!
сколько нам жить нагадала лесная кукушка?
я не могу не с тобой. ты чертовски капризен,
но невозможно хорош в остальном. ты не слушай

разные глупости. думай о нас. мы случились
как-то неправильно, мы родились из обрезков
ярких мелодий и старых засмотренных фильмов
про короля, королеву и их королевство...

drue - слитно. весенне. спокойно.(ялюблютебя)

весеннее небо становится искренне-синим
и лужи просохли до дыр в послезимнем асфальте..

любить тебя просто, гораздо сложнее покинуть,
гораздо сложнее забыть. и оттаяли пальцы

в тончайших перчатках из бежевой лайковой кожи,
теперь не замерзнуть им, верь мне, теперь не замерзнуть
ни мне ни тебе. аккуратно застелишь и сложишь
чужую постель. календарь игнорирует возраст

всех бывших, но так и не ставших меж нами гранитно -
любовью сметает с пути не такие преграды.

ты знаешь, теперь "я люблю тебя" пишется слитно,
вот так: ялюблютебя...... слышишь, я этому рада.

Автора не знаю:

Слезы

Слеза, другая, третья капает в тетрадь,
Промокло белое прозрачными мольбами платье,
Святая ложь, на сердце боль и только взгляд
Поможет мне преодолеть объятье.
Слеза стекает по моим щекам,
Соленая вода по капли губы обжигает,
История любви осталась далеко,
Но не забыта, ведь у меня есть память.
И слезы не утихнут никогда,
И сердце будет жить твоей любовью,
И голос будет твой......
Всегда! Всегда он будет лишь со мною

Я знаю,ты меня не любишь,
И ты смеешься надо мной.
Но этим ты меня не судишь,
И я не жертвую собой.
Я так горда,самолюбива.
Могу все сразу же забыть.
Забуду все,что раньше было!
Спокойной жизнью буду жить!
Я знаю,ты другой увлекся!
Такой же девочкою,как я!
Клянусь я клятвою жестокой
Не раз ты вспомнишь про меня!!!

Отредактировано amiera (2007-04-08 14:53:09)

Евгений Евтушенко

Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.

А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.

У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.

И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.

Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!

Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?

Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.

Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.

Очень нравится мне вот этот стих, но я не знаю кто его автор, переписывала у кого-то, возможно название у него тоже другое, но я напишу в том виде как переписывала я.

                          Разлука

   Голубое небо, солнца яркий круг
   Где б сейчас ты не был
   Милый, нежный друг,
   Я хочу, чтоб птицы рассказали всем,
   Что лишь ты решенье всех моих проблем.
   Я хочу, чтоб голубь
   Ворковал тебе, что один мальчишка
   Есть в моей судьбе.
   Я хочу, чтоб небо, цвета синевы,
   Рассказало миру, что в разлуке мы!

Наталия Демичева - Любителю соленого чая

А сегодняшний наш напиток -
бергамотовый источает
аромат (two tea bags без ниток),
впрочем, выбор всегда случаен.

Ты смешон, как любой влюбленный:
ты цепляешься за приметы,
и твой чай - он всегда соленый,
оттого, что глаза раздеты

до слезинок. Печали - списком.
Посчитаем промилле на спор?
Видишь: утренний был - как Финский,
а вечерний - уже как Каспий.

Невеселая перспектива:
пересолишься - станешь Мертвым...
Не ищи, ни к чему мотивы:
и любовь посылают к черту

так вот, запросто, как помеху.
Скучно? Что ж, вдвоем поскучаем.
Хочешь, сахар заменим смехом?
Две смешинки на чашку чая.