Спасибо!  :wub: Мне тоже эта фотка нравится! Классно МАКСИС сделали что вампиры в зеркалах не отражаются!  Я не смогла не воспользоваться этим эффектом...  :dirol:

chebA, а что, Амелию тебе совсем не жалко?  :blush3:

Какие же вы, бесчувственные!  :taunt: Говорят "жалко", а сами ржут!  :diablo:  :taunt:

Восьмая серия:

Морозный ночной воздух приятно бодрил, а земля внизу казалась сплошным синим ковром, местами испещренным черными заплатами из леса и скал.
Анкель обожал это ощущение легкости в свободном полете, когда в жилах течет теплая кровь жертвы, а новые силы переполняют тело и кажутся безграничными.
Места здесь были очень красивые, и все же он не жалел, что этой ночью навсегда их покинет. Ведь эти горы так сильно напоминали его далекую родину, куда ему с каждым днем все больше хотелось вернуться. Он покинет замок Кристин, покинет ее дружка - жестокого и не умного Джулиана и нисколько не будет об этом жалеть. Хотя кое-что все же было жаль оставлять здесь - в холодной, скованной льдом и снегом стране.
Девушка по имени Каталина никогда больше не увидит своего ночного гостя, который навещал ее по ночам и по капле забирал жизнь. Она будет страдать, тосковать, но останется доживать свою короткую жизнь, отпущенную природой. Анкелю  даже было ее немного жаль, как жаль розу, обреченную вскоре завянуть, или красивую бабочку, век которой, в его понимании, был не многим дольше человеческого.
Но все же оной прекрасной белой розе он собирался подарить вечное цветение, нужно всего лишь благополучно добраться до Венгрии. Анкель был уверен, что из юной Амелии выйдет отличная Дочь Ночи – способная очаровать своей красотой любого смертного и достаточно легкомысленная, чтоб никогда не сожалеть о содеянном. А еще с ней он сможет музицировать долгими зимними вечерами, ведь за свои двести лет жизни Анкель Ля Морт ни разу не встречал девицу способную так вдохновенно играть на фортепьяно.

И вот он уже коснулся ногами промерзшей земли перед замком, завести машину в такой холод было бы не так просто, но времени в запасе еще осталось достаточно. Анкелю очень хотелось покинуть этот дом «по-английски», но он чувствовал, что без прощального скандала с Кристин вряд ли удастся обойтись. Слишком горячий нрав был у этой гордой аристократки, слишком сильно развито чувство собственности. Да – они явно были не пара.

Еще не поднявшись на второй этаж, Анкель почувствовал такой знакомый сладковатый запах, смертному ни за что не удалось бы уловить его, так слабо он еще ощущался. Однако, обоняние вампира безошибочно определило близкое присутствие смерти.

Мгновенно взбежав по крутым каменным ступеням, Анкель бросился к спальне, распахнул дверь… и через секунду снова ее закрыл.

Одного взгляда на лежащую на ковре девушку было достаточно, чтобы понять, все, что осталось от прекрасной Амелии это  лишь мертвая оболочка, внутри которой уже начались неизбежные процессы разложения. Больше не будет блеска зеленых глаз, чудесного звонкого смеха и гениально исполняемой «Лунной сонаты». Она была мертва, а это означало, что несколько месяцев его жизни потрачены зря.

- Кристин!!! – громко позвал Анкель, едва сдерживая нахлынувший гнев.
Да, прощального скандала действительно было не избежать.

- Нет, Анкель, постой, ты не можешь так поступить! – уже скорее с нотками отчаянья в голосе, кричала Кристин ему вслед, когда граф де Ля Морт спускался в холл к телефонному аппарату.
Он собирался позвонить юной Каталине, той самой девушке, с которой простился навсегда всего час назад. Теперь она должна была занять место Амелии, и хотя не могла с ней сравниться, была не менее преданна и готова на все ради своего возлюбленного.

- Кому ты звонишь? Поговори со мной! – окончательно забыв про гордость, продолжала Кристин свои попытки остановить любимого брата – Здесь твой дом! У нас будет семья!
- Если у меня и будет семья, - раздраженно бросил ей в ответ Анкель – то точно не здесь и не с тобой!

А затем, услышав в трубке знакомый голос, ласково произнес:
- Любовь моя, я понял, что не могу без тебя, срочно приезжай к моему замку, мы сегодня же покидаем страну! Поспеши, пожалуйста! – он быстро повесил трубку, не желая выслушивать всхлипы и счастливое бормотание девушки.

Теперь оставалось только завести автомобиль и забрать любимого кота.

Больше Кристин не пыталась его остановить, она беззвучно плакала в объятиях Джулиана, который бормотал что-то ей на ухо, из-за всех сил стараясь утешить.
   
Анкель вновь поднялся на второй этаж, там, у рояля на котором совсем недавно, так прекрасно играла Амелия, сидел черный кот Вампи и намывал мордочку своей узкой когтистой лапкой.

- Ну что, малыш, поедешь с папочкой? – с искренней нежностью произнес граф де Ля Морт и  поднял питомца на руки. – Нас с тобой ждет долгое путешествие!

Посадив четвероногого друга на заднее сидение уже согревшегося лимузина, Анкель увидел Каталину.

Она была так счастлива, что ее лицо буквально светилось радостью, а язык слегка заплетался.

Вампир нежно дотронулся до ее холодной от мороза щеки и прошептал, как можно более ласково:
- Я хотел сделать тебе сюрприз, любовь моя! Теперь мы всегда будем вместе…

Забрав последний чемодан, граф де Ля Морт отнес его в машину, его мысли были уже далеко от этого места, и все же он обернулся, чтоб в последний раз взглянуть на мрачный старинный замок, возвышающийся среди сосен, подобно скале.

И в этот миг что-то неприятно кольнуло его сердце, словно тень недоброго предчувствия, но Анкель не обратил на это внимание. Впереди его ждало долгое путешествие и очередная новая жизнь.

Это был не долгий рассказ, но необходимый, до этого было про Амелию, а последняя глава про Богарта.
Таков мой авторский замысел.  :blush3:
Щас, поем и выложу последнюю главу....  :dance:

Девятая серия:

Утром Богарт проснулся как всегда рано, едва первые лучи солнца коснулись верхушек столетних сосен, что окружали замок со всех сторон подобно бессменной страже.
Он встал с постели и спешо оделся, так как в башне было очень холодно. Вода, в кружке, что стояла на столике у кровати, покрылась тонкой корочкой льда, но в трубах она, к счастью, не замерзала даже в самый лютый холод, так что Богарт имел возможность умыться.

Над раковиной в его крохотной коморке, словно издевка, висело самое крупное зеркало во всем замке.
Граф Анкель и его друзья не жаловали зеркала, но своему слуге подарили такое, какое могло бы висеть в уборной молодой женщины, привыкшей следить за своей красотой.
Однако до сегодняшнего дня это обстоятельство Богарта нисколько не трогало, он вообще не привык держать обиду на кого бы  то ни было, тем более на тех, кто дал ему пищу и кров. Теперь же все изменилось.

Богарт внимательно смотрел на свое уродливое отражение и думал о том, что бы было, если б он родился другим?  Пусть даже не красавцем как Анкель или Джулиан, а просто обычным заурядным человеком. Может, тогда все сложилось бы иначе, и Амелия даже смогла бы его полюбить….
Эта мысль была настолько запретной и неожиданной, что Богарт даже невольно вздрогнул. Нет – о любви этой ангельской девушки он не имел права даже мечтать. Однако Богарт считал, что обязан защитить ее от грозящей опасности, оградить чистую душу Амелии от того Зла, что все больше затягивало ее в бездну греха.
Богарт отлично помнил, как Анкель приказал ему разжечь в спальне камин той ночью, когда в замке появилась прекрасная гостья. Граф де Ля Морт заранее знал, что сумеет убедить девушку бежать с ним, а бедняжка искренне верила в самостоятельность своего решения.
Сейчас, вспомнив все события, предшествовавшие появлению в замке Амелии, Богарт уже не сомневался, что его хозяин хочет использовать наивную девушку в каких-то своих целях. А этого нельзя было допустить.
С твердым намерением поговорить с юной госпожой, Богарт вышел из своей каморки и начал спускаться по крутой каменной лестнице, ведущей на нижние этажи.

Утро выдалось на удивление тихое, ни воя ветра, ни скрипа веток деревьев за высокими стрельчатыми окнами, природа словно застыла в ледяном безмолвии, и даже в самом замке было необычайно тихо.
Богарт медленно ступал по каменным плитам, направляясь к спальне Амелии, он уже обошел все жилые помещения, приготовил завтрак, но тишина преследовала его повсюду, подобно хищному зверю. Ни звука не услышал он в пустых залах замка и даже кота Вампи, что обычно терся у его ног, нигде не было видно.

Тревожное предчувствие нарастало в душе Богарта с каждой минутой и вот, когда оно стало уже невыносимым, он отважился открыть тяжелые дубовые двери хозяйской спальни.

Амелию Богарт увидел почти сразу, она лежала на ковре, возле кровати в странной, неестественной позе, так словно кто-то швырнул на пол сломанную куклу. Кожа девушки стала настолько бледной, что местами сливалась с белизной кружев ее воздушного платья. Голова была слегка запрокинута, а на груди темнели бурые пятна. То что она мертва уже несколько часов можно было понять с первого взгляда, но Богарт долго стоял на пороге спальни не в силах поверить своим глазам.
Ему все еще казалось, что Амелия просто спит, и сейчас ее длинные ресницы дрогнут, она откроет глаза, а затем подымится на ноги, но этого не произошло. Ни через пять минут, ни через десять. А затем, Богарт, наконец, решился к ней подойти.

Ноги почти не слушались, в ушах звучал какой-то странный гул, словно сотни голосов шептали ему что-то со всех сторон. Богарт медленно опустился на колени перед уже застывшим телом девушки, и кожей ощутил ледяную влагу, которую впитал в себя старинный ковер.

Ужас и отвращение захлестнули все его существо, никогда прежде Богарт Фрик ни видел ничего более противоестественного чем оскверненная смертью красота этого божественного существа.
На мертвенно бледном лице Амелии навсегда застыла гримаса ужаса, а остекленевшие светло-зеленые глаза были по-прежнему открыты и смотрели куда-то в пустоту, словно ища спасения.
Богарт безмолвно просидел возле ее тела несколько долгих минут, а затем завыл, завыл словно пес, потерявший хозяина. Сначала едва слышно, а затем все громче и громче, пока вой не перешел в крик, протяжный, полный боли и отчаянья крик.

В эти минуты в обезображенном теле Богарта в мучениях умирала его чистая и невинная душа. Все то Светлое и Прекрасное во что он верил, погибло вместе с этой несчастной девушкой, лежащей сейчас на ковре в луже собственной крови, и теперь ему остались лишь боль, ненависть и отчаянье.
Эти три чувства оказались настолько сильными, что они переполнили сердце Богарта, и ревущим потоком хлынули через край. Сейчас он больше ничего не боялся, ведь тот, кому нечего терять в этой жизни уже не ведает страха.

Богарт смутно помнил, как спустился в подземный склеп, рука сама потянулась к нужной книге, открывающей потайную дверь, так словно бы ее направлял кто-то свыше.

Отредактировано Полиночка (2009-02-20 23:30:26)

Когда же, наконец, внизу все стихло, а огонь почти погас, Богарт вновь спустился в подземный склеп, лишь для того чтоб забрать гроб Анкеля – его страшное наследство, словно специально оставленное погибшей девушке.

Прежде Богарту никогда не приходилось хоронить людей, но он часто прятался на кладбищах, а потому знал, как и что нужно делать.
Вернувшись в спальню, Богарт прочитал короткую молитву, затем бережно поднял безжизненное тело Амелии на руки, и спустился с ним вниз. Когда он укладывал девушку в гроб, приглаживал растрепавшиеся золотистые волосы, оправлял платье, слезы беспрерывно наполняли его глаза, мешая смотреть.

После отмщения боль не стала меньше жечь сердце, а мир не обрел вновь своих красок. Казалось, что со смертью Амелии даже солнце стало светить не так ярко как прежде. Все вокруг померкло, и потускнело, а жизнь потеряла всякий смысл.

Богарт перетащил гроб с телом девушки на маленькое заросшее кладбище, что располагалось в саду, возле замка. Прежде чем закрыть и забить крышку, он наклонился и коснулся губами ледяного лба Амелии, и это был первый поцелуй в его жизни, по злой иронии оказавшийся прощальным.

Богарт начал копать могилу, не ощущая ни холода, ни усталости.

Он не замечал, что кожа на его ладонях стерлась в кровь, не замечал ветра, внезапно подувшего с юга, не замечал ничего вокруг кроме мерзлой земли да глубокой ямы, что сумел вырыть за пару часов.

Когда же работа была закончена, Богарт опустил гроб в могилу, прочел последнюю молитву, бросил горсть мерзлой земли и вновь взялся за лопату.

Он понял, что невыносимо устал, только когда начавший падать снег скрыл черные пятна разбросанной земли. Тогда Богарт пошел в замок, еле переставляя одеревеневшие ноги, взял алую розу, что стояла в хрустальной вазе у постели Амелии, и вернулся назад.

Словно капля крови на белом снегу, роза стояла теперь на насыпи перед надгробьем, а сам Богарт уже не мог больше держаться на ногах.

Силы, которые минуты назад казались неистощимыми, покинули его в один миг, и он медленно опустился на колени перед могилой самого дорогого ему существа. 

Амелия была теперь там совсем одна, в холодной сырой земле, Богарт не знал, что ждет ее душу Рай или Ад, но так сильно хотел защитить, согреть своим теплом…
Он сам не заметил, как лег на землю возле могилы, шепча какие-то ласковые слова той что, была теперь так близко и так недостижимо далеко одновременно.

А снег все падал и падал, словно тоже хотел укрыть прекрасную Амелию своим белоснежным сверкающим одеялом. Богарт не чувствовал, как снежинки обжигают его огрубевшую кожу,  губы все еще продолжали что-то шептать, а глаза уже начали закрываться. Его неодолимо тянуло в сон, и Богарт не собирался с этим бороться.
Но все же перед тем, как навсегда закрыть глаза, он нашел в себе силы взглянуть на небо.

Странно, но снег вдруг прекратился, и оно прояснилось, сделавшись чистым как в весенний день.
И тут, Богарт вдруг увидел ее лицо. Полупрозрачная словно призрак, она смотрела на него с пронзительно голубого неба и едва заметно улыбалась.

В этот миг Богарт понял, что Амелии теперь хорошо, он улыбнулся ей в ответ, а затем устало прикрыл глаза.