Серия 2

Как же болит все тело! Оказывается мой диван жутко неудобный.

И как раньше я этого не замечал? В голове вихрем проносятся мысли, и я вспоминаю, почему собственно я оказался на этом диване. Я вскакиваю и мчусь в спальню, открываю дверь и … ничего. Пусто!

Неужели мой ангел мне приснился? Но вроде бы провалами в памяти я не страдаю и прекрасно помню события вчерашней ночи. Нет, ничего между нами не было… я бы не посмел к ней прикоснуться без ее согласия. Голова наливается свинцом, на грани обморока я иду обыскивать все остальные комнаты, наверное, для очистки совести. Полная дичь! Замираю перед дверью мастерской – она полуоткрыта. Странно, обычно я всегда ее запираю. Захожу и вижу ее, рассматривающую мои картины.

У меня отлегает от сердца – значит, она мне не приснилась.
Поворачивает голову на звук моих шагов и улыбается. Господи, я душу готов продать за ее улыбку. 
- Прости, что я зашла без спроса, но ты еще спал, а мне было нечем заняться.
- Ничего, все в порядке. А скажи, твои родители не будут волноваться?
- Нет, они не будут.
Странные какие родители. «Можно подумать, твои были лучше. Ну-ка вспомни отца. Ты ведь помнишь, где он закончил свою жизнь? А твоя мать? Она настолько была погружена в заботу об отце, что вспоминала о тебе крайне редко». Нет, я не хочу ни о чем вспоминать, я поставил железный забор вокруг воспоминаний детства и поклялся себе, что не буду, ни при каких условиях, предаваться ностальгии.
- С тобой все в порядке? – она берет мою руку в свою. – У тебя глаза стали какие-то странные… я испугалась.

- Все нормально, - ее ладошка такая маленькая, что полностью скрывается в моей руке. Мне кажется, что я готов всю жизнь простоять вот так, держа ее за руку и глядя в ее серые глаза. Неожиданно приходит мысль, что мы не знаем имен друг друга.
- Ангелина.
- Что?
- Меня зовут Ангелина. Просто я поняла, что ты не знаешь моего имени. Твое имя я знаю. Я видела тебя по телевизору, помнишь, репортаж с выставки? Мне очень нравятся твои картины… Они успокаивают меня.
Ну хоть кого-то они успокаивают. Я свои картины просто ненавижу, не раз я рвал уже готовую картину на мелкие кусочки. Только почему-то становилось не легче, а наоборот, на душу ложился даже не камень, а огромный валун.
- Хочешь, я нарисую  тебя?
- Правда?
В ее глазах загораются искорки, но тут же гаснут.
- Извини, но я наверное не слишком хорошо выгляжу, - она проводит рукой по своему платью, а я внезапно понимаю, что оно ей слегка маловато. Правильно говорят, что русский народ жалостлив без меры – чувство вины затапливает мою душу. «Ты помнишь, сколько раз ты разбивал морду в кровь, пытаясь вылезти из ямы, в которую ты угодил после смерти родителей?  Сколько раз ты засыпал на парах, а потом носился по однокурсникам, чтобы взять лекции, потому что ночью ты работал, а стипендии не на что не хватало?»
- Поехали!
- Куда?
- Купим тебе нормальную одежду, думаю, ты не против.
  В магазине она теряется, смотрит на меня умоляющими глазами и кажется, хочет убежать, не оглядываясь. Я сдаю ее девушке консультанту, а сам плюхаюсь на диван и смотрю за их перемещениями по залу.

Мельтешения туда-сюда меня успокаивают и я погружаюсь в сон.
Белые стены, белый пол, яркие лампы на потолке, особый больничный запах… Мне шесть лет, я иду с мамой по коридору больницы. Мне страшно и интересно одновременно.
Мама крепко сжимает мою руку, и я понимаю, что она чего-то боится? Чего? По дороге нам встречается врач, мама хватает его за рукав и о чем-то спрашивает. Врач кивает головой и показывает ей, в какую сторону надо идти.

Она благодарит его, а потом присаживается около меня на корточки и спрашивает:
- Денис, ты хочешь увидеть отца?
Я счастливо киваю – я не видел отца уже очень давно и скучал по нему. Он всегда любил меня больше, чем мать, когда не был каким-то странным.
Мать обнимает меня, а потом открывает дверь одной из палат и говорит:

- Заходи.
Яркий свет ослепляет меня, а потом я вижу кровать. На ней лежит… О боже, это неправда, этого не может быть…
- Денис, проснись! - мягкие губы целуют меня в щеку, и я мгновенно просыпаюсь.
- Что, вы уже закончили?
- Да, Денис, спасибо тебе огромное! – она кидается мне на шею.

Я чувствую тепло ее тела сквозь одежду и неожиданно мне приходит на ум, что последний секс у меня был месяц назад. Это как всегда у меня – я думаю о неподходящих местах в неподходящем месте. Похоже, Ангелина  понимает, о чем я думаю, потому что отстраняется от меня и загадочно улыбается.

Вечером я лежу на диване и никак не могу отделаться от воспоминаний о своем сне. Мне кажется, что в моем сознании рухнула плотина и ненужные воспоминания затопили мой мозг.
- Денис, ты спишь?
Я открываю глаза и вижу перед собой Ангелину. Так, кажется я догадываюсь, зачем она пришла. 

- Денис, я хотела сказать, что я все понимаю, я все вижу, как ты на меня смотришь… Я хотела отблагодарить тебя, поэтому и пришла к тебе… Я готова стать твоей любовницей, если ты хочешь…
- Ты что, самогонки вместо молока за ужином тяпнула?
- Что? – она осекается. – Я не интересую тебя как женщина?
- Интересуешь, - Господи, что я несу…  - Но мне двадцать семь лет, а тебе сколько?
- Семнадцать…
- Вот именно. А если хочешь меня отблагодарить, приготовь завтрак с утра пораньше, о’кей?
Она кивает головой и уходит. Я остаюсь один и понимаю, что уже не засну. Возможно это был мой единственный шанс, а я им не воспользовался…

========
когда нибудь все поймут какую муть я пишу)))
 

Серия 3, продолжение

Рука моя дрожит, а сам я покрываюсь холодным потом при мысли, что сейчас откроется дверь и я увижу ее.
- Кто вы?
На пороге стоит женщина лет сорока пяти.

Она очень странно одета. Наверное, это и есть мать Ангелины.
- Понимаете, я ищу Ангелину…
Она не дослушивает меня, уходит куда-то в глубь квартиры. Я остаюсь в недоумении – это такое приглашение пройти за ней? Ей-богу, никогда не встречал такого.
  - Что вы стоите на пороге? Проходите, - я слышу голос женщины, как мне кажется, из другой галактики.
Я пробираюсь по темному коридору. Мое счастье, что не об чего не споткнулся.  Открываю дверь, из-за которой слышался голос женщины и попадаю на кухню. Первое, что бросилось мне в глаза – маленький алтарь на обеденном столе. А Ангелина оказывается из верующей семьи.
- Вы хотели поговорить со мной о дочери? Садитесь.
Я падаю на стул и понимаю, что просто не могу говорить.

Мне стало жутко от этого дома, от этой женщины в длинном черном платье, от странных запахов, витающих в воздухе.
- Я вас слушаю, - повторяет женщина. На ее лице нет никаких чувств, и мне кажется, что это не человек сидит передо мной, а восковая кукла.
- Д-да, я хотел узнать у вас об Ангелине.
- Ее здесь нет. Уже очень давно. Почему она вас так интересует?
Манера бросать фразы через определенное время очень раздражает. Несмотря на ужас, сковавший меня, я начинаю потихоньку заводиться.
- А вы не волнуетесь за нее? Все-таки вы мать. Я не видел ее два дня, но уже начинаю беспокоиться о ней.
- Она не то, чем кажется.
- Что? – эта фраза повергает меня в шок.
- Вы живете с ней? Это грех, вам воздастся за него на Страшном суде.
И снова – ни единый мускул не дергается на ее лице. Она говорит такие вещи… голосом без эмоций, словно робот. Я давлю в себе желание пройти в соседнюю комнату, чтобы посмотреть, не сидит ли там человек, который ей управляет. Но тут дверь хлопает и в кухню влетает девушка.

Она очень похожа на Ангелину – наверное, через несколько лет Ангелина будет ее копия.
- Мама, ты забыла закрыть дверь. Ой, здрасти, - она здоровается со мной, недоверчиво оглядывая меня.
- Он пришел за Ангелиной, - женщина недобро ухмыляется. – Представь себе – сам пришел за этой малолетней…
- Мама! Перестань, пожалуйста. А вам лучше уйти – Ангелины здесь нет.
И я ухожу. На улице  вдыхаю загазованный воздух – после запахов этой странной квартиры это кажется лучшим из ароматов. Нужно пойти домой – вдруг Ангелина уже пришла? Я уже направляюсь к остановке, но вдруг на мое плечо ложится легкая рука. Я оборачиваюсь – позади меня стоит та девушка, сестра Ангелины.
- Хорошо, что вы не ушли, я хотела поговорить с вами. Давайте сядем на скамейку.
На скамейке она жмется и не решается мне ничего сказать.

Я смотрю на небо – чудесный денек сегодня. По улице идут счастливые люди, на соседней лавочке сидят двое подростков и обнимаются. Черт побери, почему я не могу быть счастливым? Чего мне не хватает? «Конечно же, тебе не хватает Ангелины, придурок!»
- Вы слышите меня?
Я отрываюсь от созерцания неба и перевожу взгляд на девушку. Они очень похожи, но у моего ангела нет в глазах выражения затравленного зверька.
- Как вас зовут?
- Мария.
- Так вот, Машенька, вы хотели мне что-то сказать? Я весь во внимании.
- Да, я хочу сказать, чтобы вы не обижались на маму, она немножко не в себе.
Я внимательно слушаю Машу. Да, презабавные вещи можно услышать иногда…
Отец Марии бросил ее мать, когда Маше было четыре года. Мать, уже тогда слегка помешанная на религии, восприняла это не как испытание свыше, а как неудачу, выхода из которой нет. А после того, как она поняла, что беременна от ушедшего безвозвратно мужа, она помешалась на религии и стала просто фанатичкой.
- Моя мать возненавидела Ангелину с самого ее рождения, она почему-то уверена, что она порождение сатаны. Лина отвечает ей тем же, она тоже не любит мать. Она часто сбегала из дома, правда всегда возвращалась назад. Где она?
Хотел бы я это знать. Она смотрит мне в глаза и произносит:

- У вас зеленые глаза…
- Удивительно, правда? Не такой это и редкий цвет, что бы так сильно пугаться его.
- Простите, я не то хотела сказать. Просто Лина с десяти лет говорила мне, что видит во сне человека, который предназначен ей судьбой – у него черные волосы и зеленые глаза…
- Это не такое редкое сочетание, - улыбаюсь я, но внутри что-то екает и в голове словно взрывается бомба.

- Да, извините меня, - она улыбается в ответ, - я, наверное, пойду, а то мама будет волноваться. Знаете, если Лина вернется к вам, не отпускайте ее, ни за что не отпускайте. Мне кажется, она принадлежит вам так же, как вы принадлежите ей. Можете называть это судьбой, провиденьем или роком, но вы единое целое, инь и янь, две частицы вселенной, которым посчастливилось встретиться…

Очередная порция моего бреда

Серия 5

- Ты никогда не задумывался над тем, что осень похожа на смерть? В самом конце осени отчетливо слышатся шаги смерти по мерзлой земле. Иногда мне кажется, что она стоит за спиной и тянет свои руки, чтобы забрать меня  с собой.
Ангелина смотрит на маленький заросший пруд, ежится от ветра и прижимается ко мне.

- Прости Денис. Я не знаю, с чего бы такие мысли. Наверное, осенняя депрессия.
«Главное, что бы не осеннее обострение», - мелькает у меня в подсознании.
- Я никогда не была в этом парке, - после недолгого молчания говорит она. – Ты часто здесь бываешь?
Я отрываюсь от созерцания ряби на воде и, улыбаясь, отвечаю ей:
- Да, я часто хожу сюда. Меня успокаивает это место. Иногда прихожу сюда с мольбертом и рисую здесь. Здесь какое-то особенное место, не знаю, даже как сказать, это нужно просто почувствовать.
Ангелина подставляет лицо ветру, потом разворачивается ко мне, хватает меня за плечи и целует.

Краем глаза замечаю двух старушек, которые проходят мимо, и слышу их шепот: «Какая молодежь пошла!» Мне становится смешно, я крепче прижимаю к себе Ангелину и смотрю ей в глаза. Мне кажется, что они – вход в другую реальность, дверь в зазеркалье.
Ангелина вскакивает со скамейки, протягивает мне руку и просит:
- Денис, пойдем домой?
Домой. Чудесно звучит, не так ли? Но я счастлив, что она так говорит. Я боялся, что Ангелина, поступив в университет, уйдет от меня, поселится в общежитии. Такого не произошло, и я чувствую себя вполне счастливым человеком. Но все равно, меня не покидает чувство какой-то театральности, невозможности происходящего. Мне кажется, что все это сон, что скоро я проснусь, и Ангелины не окажется рядом. Наверное, Ангелина умеет читать мысли, потому что она тихо произносит:
- Метания между сном и реальностью не приводят ни к чему хорошему…
                                                            ***
- Так вы сможете приехать ко мне? – из телефонной трубки слышится голос очередной клиентки.

Я морщусь и отстраняю трубку от уха – не люблю громких голосов, сразу начинается головная боль. А у моей будущей клиентки такой громкий голос, что Ангелина, сидящая на диване в другом угле комнаты все слышит.

Я вижу это по ее глазам и улыбке. Попутно обдумываю мысль, как бы спросить клиентку, почему она не хочет сама приехать ко мне в мастерскую. Мне просто физически лень ехать куда-то и тащить с собой кучу предметов.
Но клиентка заламывает такую сумму, что я готов тащить на себе все, что мне нужно.  Единственное, что я не хочу – оставлять Ангелину одну. Я кладу трубку и сажусь рядом с девушкой. Она все понимает. Ангелина обнимает меня за шею и шепчет мне в ухо:
- Денис, я понимаю, ты можешь ехать, не бойся за меня.
Боюсь ли я? Ну да, есть что-то такое, что грызет меня в глубине души. Но это не страх, а другое чувство. Что за чувство, я не знаю сам. Слишком уж глубоко оно сидит и почти не поднимает головы. Ангелина целует меня, и я откидываю все мысли прочь. Больше в мире ничего не существует, кроме ее глаз и губ.
                                                                         ***
Я разминаю пальцы, перед тем как начать рисовать. Делаю это по привычке, потому что хозяйки все равно нет. И, если честно, мне уже надоело ее ждать. Я стою в гостиной минут двадцать, а клиентки все нет и нет. Женщины, конечно, всегда опаздывают, но у нас с ней не свидание.
Наконец я слышу за спиной шаги и оборачиваюсь.

И у меня отвисает челюсть – она стоит в дверях в нижнем белье и призывно смотрит на меня. Наверное, так и происходит изнасилование – сейчас она набросится на меня и повалит на диван. Она подходит ко мне, покачивая бедрами, и берет меня за руку.
- Что же вы застыли? Только не говорите мне, что вы никогда не видели девушек в нижнем белье.
- Эээ, вы правы, конечно…
Она обвивает меня руками, целует.

Господи, что я делаю? Почему я не отталкиваю эту женщину? Почему  начинаю сам целовать ее? Она вырывается из моих рук, манит меня за собой. Мы проходим в спальню, падаем на кровать, я крепко сжимаю ее бедра.

Она что-то бормочет, но я не разбираю что. Мне все равно, я плюю на все правила приличия, на то, что женщина замужем; на то, что дома меня ждет моя единственная любовь. Я не понимаю, что на меня нашло…
  Утро было ужасно.

Тело, в отличие от души, чувствовало себя прекрасно. На душе же царапались кошки, и совесть вопила, что-то о том, как на это посмотрит Ангелина. Да уж, представляю, что она мне скажет. Но я об этом ей рассказывать не собираюсь. И если, конечно, смотреть, почему это я сделал, у меня не найдется ни одного вразумительного ответа. Здравствуй, дедушка Фрейд! Какую чушь я несу…

За моей спиной начинается шевеление – просыпается хозяйка дома. Я смотрю на нее с ненавистью – так бы взял и придушил. Она потягивается в кровати и мурлыкает:
- Ночь была чудесна.
Я давлю спазмы в горле, быстро одеваюсь и убегаю из этого дома. Я не помню, как добирался до своей квартиры. Перед своей дверью я замираю и не решаюсь позвонить. Что я скажу Ангелине?

Серия 7, часть первая
Я потираю замершие руки – все-таки на дворе начало ноября. А зима в нашей местности всегда наступает очень рано.
Местечко, в котором мы договорились встретиться с этой женщиной. Называется «Пьяный Арбуз». Неужели только мне одному кажется смешным это название? Очевидно, да, потому что никто не смеется. Я тоже делаю серьезное лицо и начинаю рассматривать стены. 
Мне почему-то кажется знакомым это место, обстановка этого кафе знакома до боли. Я смотрю на картины, висящие на стенах и случайно замечаю свою. Я помню ее – нарисовал, когда был на третьем курсе. Да, я помню это кафе. Тогда я со своими однокурсниками подрядился оформить небольшую забегаловку. Здесь почти ничего не изменилось, хотя прошло уже много лет. Сколько? Восемь? Девять? Не помню…
Я словно встретился сам с собой и нельзя сказать, что я огорчился этой встрече, хотя молодость ушла безвозвратно, и я это отчетливо понимаю. На какое-то мгновение мне показалось, что я вижу себя тогдашнего – с растрепанной прической, с постоянной сигаретой в зубах и вечно витающего в облаках.

Видение моргнуло и пропало. Я потряс головой и увидел свою бывшую клиентку.

Волна отвращения поднялась в моей душе, и я еле сдержался, чтобы не поднять на нее руку.
Чем я думал тогда? Она совсем не красива и не вызывает у меня никаких чувств, кроме ненависти. Впервые в жизни я испытал такое сильное чувство нелюбви к другому человеку. Это пугает и настораживает меня. Я сжимаю кулак и несколько раз бью себя по ноге под столом. Боль охлаждает меня и приводит в чувство равновесия. Но я знаю, что это состояние долго не продлиться – надо спешить узнать, зачем я нужен этой женщине.
Она садится напротив меня и молчит. Я тоже не тороплюсь заговорить с ней. И хотя молчание затягивается, я упорно продолжаю рассматривать картины на стенах, людей в маленьком прокуренном зале – все что угодно, лишь бы не смотреть ей в глаза. Боюсь? Да, наверное я боюсь. Безотчетный страх охватывает меня при мысли, что мне нужно повернуться к ней лицом, заглянуть в ее глаза, и увидеть там нечто. Возможно, черные провалы глаз как в фильмах-ужасах, может жуткую маску смерти, а может что-нибудь другое.
- Денис, вы слышите меня?
Я осторожно поворачиваю голову и облегченно вздыхаю – я вижу перед собой обычное человеческое лицо. Далекое от идеальных пропорций, но, тем не менее, вполне земное лицо.
- Конечно, я вас очень внимательно слушаю.
Мои слова звучат так фальшиво, что я внутренне содрогаюсь. До чего все это мерзко…
Она выкладывает на стол папку, пододвигает ее ко мне и начинает рвать в клочья бумажную салфетку.

Я хочу взять папку небрежным движением, но не получается – рука дрожит и, как мне кажется, я начинаю догадываться, что в этой папке. Я знаю, что, открыв ее, моя жизнь разобьется на миллионы кусков и канет в Лету. Я не хочу этого! Я только начал понимать, что не зря живу на свете. Мне понадобилось для этого почти тридцать лет и я не желаю, что бы все это было разрушено в одно мгновение.
Девушка выжидательно смотрит на меня. Глубоко вздохнув, я открываю папку. Перед глазами мелькают числа, слова, все это смешивается в одну кучу и смысл всего ускользает от меня. Я отодвигаю от себя папку и с досадой говорю:
- Будет лучше, если вы расскажете мне, что здесь написано.
Она смотрит на меня круглыми глазами и произносит:

- Я беременна.
   
                                                    ***
По голове словно ударили чугунной гирей. Казалось, что все чувства отключились и душа покинула тело. Надеюсь, что там, где она сейчас находится, гораздо лучше, чем на грешной земле.
Я слышу свой голос – он словно чужой:
- Почему вы уверены, что от меня? У вас же есть муж?
  Я постепенно прихожу в норму и, по крайней мере, могу сопротивляться навязыванию на меня отцовству.
- Мой муж, - она говорит со мной так, словно с больным ребенком, - мой муж уже очень давно ни на что не способен. Только по этим причинам и произошла та история, о которой ни мне, не вам не хочется упоминать. Вы даже не в моем вкусе.

«Вы тоже не в моем», - чуть не было ляпнул я, но вовремя одумался. Детский сад, ей богу. Нравишься, не нравишься…
- И что мы будем делать?
- Не знаю, - капризным голосом протягивает она. – Денис, мужчина ты, вот ты и думай.
Однако…
Она смотрит на меня долгим взглядом, потом кладет свою руку на мою и произносит:

- Денис, я все понимаю, что ошарашила тебя, но представь мое состояние.
Она не просто ошарашила меня, я в глубоком шоке. Глубоко внутри меня кричит ребенок: «Так нечестно! Почему я?»
Она снимает свою руку, хмурится и говорит:
- Я пойду, но наш разговор не окончен. Я позвоню на днях, и мы поговорим в более спокойной обстановке.
Я киваю головой, и она уходит. В более спокойной обстановке? Интересно, как это? Господи, что же я скажу Ангелине? Она ни за что не простит меня и точно уйдет жить в свою квартиру. Нет! Я так не могу. Ну почему все так плохо?
Я смотрю в окно и вижу мою бывшую клиентку. Она стоит на тротуаре и чего-то ждет. Неужели она думает, что я сейчас выскочу на улицу, подбегу к ней и предложу выйти за меня замуж? Хотя она уже замужем. Но все равно, действовать, как герои романтических фильмов, я не намерен.
И вообще, очень странно, что она не начала качать права, не стала возмущаться и все такое… Но обдумать эту мысль я не успел – на улице послышался резкий визг тормозов, женские крики и мат.
Я выскакиваю на улицу – боже мой! Так и знал, что случится что-то плохое.
Она лежит перед машиной, а рядом топчется не слишком трезвый парень:

- Ну… дык, она сама выскочила на дорогу…
- И специально бросилась тебе под машину, - заметил кто-то из толпы. Как же быстро собираются зеваки.
Я опускаюсь рядом на дорогу, и понимаю, что не могу к ней прикоснуться – вдруг она уже мертва?

Но она открывает глаза и стонет. Это хорошо… или нет?
Меня отталкивают сильные руки прибывших санитаров. И почему я сам не догадался вызвать «Скорую»? Я наблюдаю, как медики аккуратно кладут ее тело на носилки и ставят их в машину. Я чувствую себя очнувшимся от долгого сна и бросаюсь к ним:
- Я должен поехать с вами!
Под их суровыми взглядами я начинаю объяснять:
- Я знаю ее адрес и телефон.
«А еще это я виноват, в том, что случилось». Но вслух этого не говорю, думаю, меня  поняли бы неправильно.
В машине я держу ее за рук и боюсь отпустить. Мне кажется, что если я отпущу ее руку, то она умрет, обязательно умрет. Я не хочу этого. К тому же ребенок… мой ребенок. Мир сошелся в единственной точке – она должна выжить.
В больнице ее сразу увозят в операционную, а я сажусь на стул и начинаю ждать. Надо позвонить ее мужу и сказать об этом происшествии. В холле я нахожу телефон и набираю цифры. Этот номер врезался мне в память, я никогда не забуду его.
  В трубке слышится отрывистый голос. Я почему-то чувствую себя школьником при звуках этого голоса. Сообщив этому голосу всю информацию, я устало сажусь на стул.

Огромное чувство вины наваливается на меня. Я и только я виноват, в том, что случилось. И риторический вопрос «Кто виноват?» четко показывает на меня своим пальцем.

Серия 8

- Мы знакомы? – повторил я свой вопрос.
- Денис, ты шутишь? – она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какая-то кривая.
- И в мыслях не было, - заявил я и попытался встать.

Но голова закружилась и я со стоном обрушился на подушку.
Девушка смотрела на меня несколько долгих секунд, потом всхлипнула и выскочила за дверь, чуть не сшибив входящую Аньку.

Слава богу, хоть одно знакомое лицо…
- Эй, Ангелина, ты что? Что ты ей ляпнул такое, что девушка вся в слезах убежала? – обратилась ко мне Анька.
- Спросил у нее, кто она такая, - огрызнулся я. Встать мне удалось только со второй попытки – голова кружилась, перед глазами прыгали черные мушки, и тело бросало то в жар, то в холод. Неожиданно я четко увидел картинку, как я падаю в обморок, ударяюсь головой об холодный кафельный пол, и темнота опять завладевает мною. Это видение было настолько четким, что казалось его можно потрогать. Я сглотнул и сфокусировал зрение на Аньке. Ее рыжие волосы резали мне глаза – никогда раньше я не замечал их пронзительного оттенка.
- Значит так, начнем сначала. Что со мной было?
- А ты не помнишь?

Ее глупость начала меня раздражать. Ведь понятно, что я спрашиваю не  просто так! Во мне начала закипать злость – на себя, на Аньку, на убежавшую девицу, на весь мир, в конце концов.
- Нет, я ничего не помню, - я с трудом подавил злость. Кто бы знал, каких это трудов мне стоило. Очень хотелось отвесить Аньке оплеуху и выставить ее в коридор. Но делать я этого не стал. Я просто сел на стул, на котором сидела Ангелина, и велел Аньке:
- Рассказывай.
Ее рассказа получился до неприличия короткий. Все что она могла сообщить мне, это то, что меня ударили по голове. Как же меня приложили, если я не могу вспомнить моменты из своей жизни?
- Хорошо, закончим с этим. Подойдем к другому вопросу – что это была за девушка? Мы ведь знакомы с ней.
В ее глазах я вижу желание стукнуть меня для просветления памяти. Забавно, как иногда трудно бывает сдерживаться. «Ну же, ударь меня. Ударь так, чтобы потекла кровь, и ты вся была в ней». Но она ничего не успевает сказать – в дверях появляется врач и выгоняет подругу. Я ложусь на кровать, закрываю глаза и пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь. Но это бесполезно…

Солнце бьет прямо мне в лицо. Я зажмуриваю глаза и, откинувшись на спинку кресла, подставляю лицо его холодным лучам. Зимнее солнце всегда напоминало мне мою жизнь – такая же бесполезная штука. В машине тихо играет радио, но я не слушаю его. Шаги и голоса людей, бегущих по тротуару, звуки проезжающих машин мешают мне думать, жить или хотя бы просто существовать. Я ненавижу звуки города.
Негромко хлопает дверца машины – внутрь, обдав меня холодным воздухом, залазает Анька. Она плюхается на водительское сидение и смотрит на меня, словно осуждая. Я чувствую этот взгляд даже при закрытых глазах. Не люблю, когда на меня смотрят.
Каждый раз, когда она приходила ко мне в больницу, я пытался узнать, кто же была эта девушка с серыми глазами. Но Анька упрямо сжимала губы и молчала. Единственное, что я узнал, это ее имя – Ангелина. Но про остальное она молчала.
Я тысячу раз спрашивал себя, почему она так делает. Но не находил ответа. Иногда мне кажется, что я никогда не смогу найти ответов на свои вопросы.
- Ты так и будешь молчать? Или все-таки скажешь? Не бойся расстроить мою психику – ей уже ничто не повредит. Что связывало меня с Ангелиной? Я спал с ней, да?
Последнюю фразу я почти выкрикнул. Анька вжала голову в плечи и едва слышно прошептала:

- Да…
И всего-то? И это стоило от меня скрывать? Подумаешь, спал с почти с ребенком. Что в этом такого? Как же это мерзко и противно…

- Просто кошмар, - произношу я вслух.
- Она переехала ко мне, - невпопад говорит моя подруга. – Говорит, что не сможет смотреть тебе в глаза, когда ты приедешь.
А она еще и жила у меня? Крайне странно, что меня не привлекли за совращение малолетних. Старушки нашего подъезда крайне внимательны к мелочам. А такое пропустили. Впрочем, мне все равно.
- Это просто отлично, что она теперь будет жить у тебя.
Она косится на меня и молча заводит двигатель. Мне почему-то кажется, что наш разговор не закончен.

                                                    ***
“Can’t live without you…” – надрываются Scorpions из динамиков. Я морщусь – я отлично могу жить без нее. И живу. Или существую? Да какая мне разница… Ничто не напоминает мне, что в моем доме жила молодая девушка. И только небольшая фотография, висящая на стене, повергает меня в чувство растерянности.

Когда мы фотографировались с ней? Не помню. Впрочем, как и других вещей, связанных с Ангелиной. Я не видел ее уже около месяца, но не переживаю из-за этого. Если у нас и было что-то, то стерлись не только воспоминания, но и чувства. Это странно, да, это странно…
Резкий звонок в дверь отвлекает меня от мысли пойти и напиться до бесчувственного состояния. Идти открывать не хочется, может, тому, кто стоит за дверью, надоест ждать и он уйдет? Но я слышу крик, приглушенный стенами и дверью:
- Денис, открывай, я знаю, что ты дома!
Это Анька. О да, у нее не только пронзительный цвет волос, но и голос. Поэтому я и стараюсь с ней не ссориться – если она будет кричать на меня, глухота обеспечена на всю оставшуюся жизнь.
Я иду к двери, злясь на то, что все планы разбиваются на куски. Какие планы? Да хотя напиться – чудесный вечер обеспечен. Пункты плана: первое напиться, второе забыться. Чудесно, не так ли? И этого я теперь лишен, если мне не удастся прогнать Аньку. А зная ее достаточно хорошо, я понимаю, что это невыполнимая задача.
Я открываю дверь и вижу Аньку и ее подругу.

Как ее зовут? Это тоже для меня тайна за семью печатями.
- Мы так и будем стоять на пороге? Или ты нас впустишь? – весело спрашивает она.
«Ну уж нет, оставайтесь там, где стоите».
- Конечно проходите, - я натягиваю на лицо фальшивую улыбку. Прием, известный еще со школы – вежливо улыбаться, хотя внутри твориться черти что. Я пропускаю их в коридор и вижу третью фигурку. Она была за спинами развеселых подружек и я сначала ее не заметил. У меня опускаются руки – перед собой я вижу Ангелину. Но она изменилась. Когда в последний раз я видел ее, она выглядела как подросток, а сейчас передо мной стояла женщина. Сердце стукнуло и сжалось до размеров булавочной головки. Стало тяжело дышать, и я испугался, что начну задыхаться. Что со мной такое? Я никогда не испытывал таких чувств…или нет?
- Денис, ты меня не слышишь?
Я поворачиваюсь к Аньке.
- Слышу, конечно же я тебя слышу. Что тебе нужно?
- Фу как грубо! Ты забыл, что сегодня тридцать первое  декабря?
Забыл. Конечно же я забыл. Подумаешь, Новый год. Тот еще праздник. И что люди находят в нем хорошего?
- Мы решили отпраздновать его у тебя.

Мило. Просто замечательно. Спросить у меня, согласен ли я на это, явно для Аньки представлялось чем-то ужасно тяжелым. Выгонять их уже поздно. Хорошо, пусть будет как им угодно. Мой взгляд непроизвольно натыкается на Ангелину, сидящую на кресле и с интересом наблюдающую за моей разборкой с Анькой. И мне почему-то очень сильно захотелось, что бы все, кроме меня и Ангелины исчезли, и оставили нас в покое.
Девушки проходят в комнату, и мое желание сбывается – мы с Ангелиной действительно остаемся наедине. Я не знаю, что ей сказать. Она наверняка жутко обиделась на меня и не будет слушать мои объяснения, извинения и прочую муть, что я буду нести. Мы так и стоим и смотрим друг на друга. Нужно что-то сделать, что сказать, а не стоять столбом и не тонуть в ее глазах. Я подхожу к ней ближе и не понимаю, как она оказывается в моих руках. Ее губы так близко, что я теряю голову и начинаю целовать их.

У меня не возникло никаких мыслей, почему я так делаю, тем более я до сих пор не помню эту девушку. Чертовы инстинкты…
Мы с трудом дошли до спальни. Она была рядом со мной, а остальное не важно.

Я не помню, сколько длилось безумство, но когда все закончилось, в голове у меня был туман, и еще тошнило от отвращения к самому себе.
- Я люблю тебя, Денис, - прошептала Ангелина и прижалась ко мне. Я захотел отшвырнуть ее от себя, но сдержался. Подождал, пока она уснет и пошел в ванную. По пути посмотрел время – два часа ночи. Сколько же мы были вместе? Как Новый год встретишь, так его и проведешь. Что ж, год обещает быть веселым.
Посмотрев на свое отражение в зеркале, я спросил у него:

- Ну и где были твои мозги?
Отражение недоуменно пожало плечами и отвечать не стало.
Что я натворил? Теперь эта девушка будет надеяться на лучшее, мечтать о чем-то, а меня всего лишь захватили инстинкты.
« А может ты в нее влюбился?» - ехидно спросил внутренний голос.
- Нет, - твердо ответил я своему отражению. – Такого не может быть.

Eva, я тебя нагло обманула   Прода сегодня

Серия 10

И она ушла. Хлопнув дверью и не обернувшись. Я уверял себя, что так будет лучше для нас обоих, что у этой девушки вся жизнь впереди и она сможет это пережить. Как же я ошибался…

                                                             ***
Девять месяцев спустя.

- Ты понимаешь – она меня бросила! Она… Да как она смела бросить меня! Ты хоть что-нибудь скажешь?
Я сижу на диване в Анькиной комнате и делаю вид, что внимательно ее слушаю.

Но это только маска – я глубоко ушел в свои мысли и не слышу ее причитаний. Ангелина, Ангелина, Ангелина – это имя бьется у меня в голове, не давая нормально дышать, чувствовать и жить. Да, я смог вспомнить ее, все, что нас связывало, но эта хрупкая ниточка оборвалась – я потерял своего ангела. Я искал Ангелину, но не слишком усердствуя – мне мешал мой собственный же страх. Перед чем? Я и сам не знал. Но он жил во мне, раздирая мои внутренности и сковывая движения.  «Пусть будет так, пусть будет так» - шептал мне внутренний голос и я поддался его настойчивому шепоту. Наверное, он прав – пусть будет так, пусть все вернется в привычное русло, я одинок, она одинока, мы не знаем друг друга. Я устал…
- Денис, Денис, ты будешь меня слушать? – Анька падает рядом со мной и настойчиво смотрит мне в глаза.
- Ань, знаешь, я наверное пойду. – я не слушаю подругу, мне настолько плохо, что я даже я не могу сказать, в каком состоянии я пребываю.
- Если я покончу жизнь самоубийством, знай, в этом будешь виноват ты, - говорит она мне на прощание.
«Давай» - с неожиданной злобой думаю я. «Пусть будет так – ветер в лицо, свист в ушах, тяжелый удар об землю, последний вздох. И ты свободна. Сделай это для меня».
Я ухожу, оставив Аньку в растерянности. Спускаюсь по лестнице – просто чудесно, когда друзья живут в этом же доме, только этажом выше.
Сопьюсь, ей-богу, сопьюсь. Так будет легче всем. Мир от потери одного художника ничего не потеряет. И даже приобретет.
Я смотрю на часы -  я пробыл у Аньки несколько часов, которые показались  мне бесконечностью. На душе скребет своим острыми когтями чувство усталости. Усталости от всего. Наверное, когда-нибудь я навешу на лицо самую фальшивую улыбку и шагну в пропасть. И она примет меня, я останусь в ней. Там не будет ничего, только темнота и благословенная пустота.
Я прослушиваю автоответчик – привычка. Мне редко кто звонит. Я так хочу хоть раз услышать сообщения по типу этих: « Денис, поздравь меня – я стал отцом!», « Денис, ни за что не угадаешь – он предложил мне руку и сердце!»
Но таких сообщений нет.
Я включаю автоответчик, откидываюсь на спинку дивана и готовлюсь слушать пустое шипение магнитной пленки.
- Денис, Денис, ты слышишь меня? – пустоту прорезает ее голос. Я могу узнать его из миллионов голосов. – Денис, умоляю, приезжай ко мне, Денис, я боюсь, я так больше не могу, Денис, прошу тебя…
Срывающийся голос произносит адрес. Я же стою столбом и не могу поверить в происходящее. Что это – знамение, рок или жестокая шутка создателя?
Наконец мои ноги срываются с места и я бегу к Аньке. Мне нужна ее помощь – вернее ее машина.  Сам я водить не умею.
К моему удивлению, выслушав мой сбивчивый рассказ, она соглашается помочь. Я чувствую себя подлецом и ничего не могу с этим поделать.
Когда машина останавливается перед старым домом. Я не могу заставить себя выйти из машины.
- Иди, - повелительным голосом говорит Анька и я подчиняюсь ей.

И все закончилось. Я увидел моего ангела – она лежала на диване, а на полу валялись таблетки снотворного.

Она приняла их мало. Но этого было достаточно, чтобы покинуть этот мир и отправится в мир теней. Ангелина словно спала. Сон это смерть души.
Все, я сдался. Как оказывается это просто – умереть.

- Денис, очнись, болван.
Я открыл глаза и увидел себя лежащим на кровати.

Наверное, упал в обморок. Надо мной стояла Анька и держала ребенка. На ее губах играет странная улыбка. Мне захотелось протянуть руку и сорвать эту улыбку с губ.   Из соседней комнаты доносился шум голосов – он раздражал барабанные перепонки, и мне захотелось накрыться подушкой с головой, чтобы не слышать его.
- Откуда у тебя ребенок? – я спросил это для того, чтобы не молчать. Хотя  все уже сказано. Я прислушался к себе – никаких чувств, сплошная пустота.
- Денис, - она подняла на меня глаза, - Денис, это твой ребенок.
  - Мой ребенок, - повторил я.
Я взял на руки крошечное существо и понял, что у маленькой девочки глаза матери. Серые глаза…

- Денис, мне очень жаль Ангелину… - подруга сочувственно посмотрела на меня.
- Не надо, – попросил я ее. – Давай поговорим об этом потом.
Я прижал к себе своего ребенка и прошептал ей:

- Я не знаю, сможешь ли ты меня простить. Я убил твою мать и нам придется  учиться жить без нее.

Таки мне казалось, что я больше фоток делала.