Фрида, можете быть спокойны, соплей в сахаре с меня хватило))

Verseau, спасибо)) надеюсь, будет нравиться и дальше))

собственно...

10 Серия. "Дети Индиго"
1 часть.

«И постарайся не опоздать завтра, все должно пройти точно, как запланировано» - вспоминал Элард слова Густава Геринга, взбегая вверх по ступенькам телевизионной студии. Лифта было не дождаться, а часы показывали, что он опаздывает уже минимум на пять минут. Геринг пришел бы в бешенство.
  Наконец, сделав последнее усилие, Элард остановился у приоткрытой двери, за несколько секунд пытаясь отдышаться. Но, когда он вошел в длинный незнакомый коридор, настроение само собой улучшилось. Развалившись в удобном кресле напротив телевизора, сидел Бертел Кёне. Он явно пребывал в плохом расположении духа и мрачно смотрел на экран, теребя в руках свой дорогой мобильный телефон. Лицо его щедро замазали всевозможными тональными кремами, кое-как скрывающими следы их вчерашней драки, и это бросалось в глаза даже на расстоянии. «Виноват ты или нет, но тебе это определенно пойдет на пользу» – с долей злорадства подумал Элард, молча направившись к нему.

- Доброе утро, господин Кёне. Как поживает ваше личико? Готовы к интервью? – не сдержав насмешки, сказал он.
- Вот подожди, приедет отец, и я ему все расскажу, - сквозь зубы ответил Бертел, окинув Эларда неприязненным взглядом. - И об этой Наташе тоже! Что за стилист такой, даже синяки скрыть не может?!
- Наташа – лучший стилист в городе, а синяки тебе очень к лицу. Во всяком случае, сразу можно догадаться, за что ты их получил, - усевшись в кресло напротив, хмыкнул Элард, про себя удивляясь тому, как легко ему давался этот тон.

  Реплику Бертела прервал голос ведущей телепередачи, выглянувшей из-за приоткрытой двери.
- Прошу прощения, еще пять минут, у нас небольшие технические проблемы, - сказала девушка и снова скрылась в помещении.

- Это просто возмутительно! Зачем было вызывать меня в такую рань?! Чтобы я еще полчаса сидел под дверью?! – возмущенно воскликнул Бертел, бросив в сторону закрывшейся двери уничтожающий взгляд.
- Должно быть, они просто не предусмотрели, что к ним приедет такая важная шишка, как ты, - хмыкнул Элард, переводя взгляд с него на телевизионный экран.
  Бертел оскорбленно замолчал, без всякого интереса уставившись в тот же экран. Показывали очередной выпуск новостей, ничем не отличающийся от вчерашнего и позавчерашнего. Элард скучающе закрыл глаза, откинувшись на спинку кресла. Так спешить, чтобы в итоге ждать в коридоре… отчасти Бертел был прав, это нарушало намеченный план сегодняшнего дня.

- Этим утром произошла авиакатастрофа, в результате которой разбился частный самолет, на котором по проверенным данным известный предприниматель Карл Кёне отправлялся на деловые переговоры. Причины произошедшего неизвестны. На место катастрофы уже отправилась спасательно-поисковая бригада, но шансы на то, что кто-то из пассажиров остался в живых, практически равны нулю, - произнес сухой голос диктора, заставивший Эларда резко открыть глаза.

  «Что?! Карл Кёне?! Быть этого не может…» – он медленно, опасаясь реакции Бертела, перевел на него взгляд.
  Кёне-младший в совершенно неподвижной позе застыл в кресле, глядя неестественно расширенными глазами на экран. Даже сквозь толстый слой грима было видно, насколько побледнело и вытянулось его лицо.
- Отец… нет… нет! – переходя с едва слышного шепота на крик, Бертел вскочил с кресла, - это неправда! Это просто невозможно! Они всё врут!
  Элард растерянно смотрел на него, не зная, что должен сейчас сказать или сделать. Он никогда не присутствовал при подобных известиях и не представлял, как вести себя сейчас с Бертелом. «Может, это правда всего лишь сплетня или какая-то ошибка? Карл Кёне… не может быть! Я ведь видел его еще день назад, а сейчас… нет…»
- Он сейчас позвонит и скажет, что все это ложь! Отец не может вот так… не может, - закрыв лицо ладонями, бессвязно, сквозь подступившие слезы, бормотал Бертел.
- Бертел, - Элард осторожно коснулся его руки, - не надо… ведь еще ничего до конца неизвестно…
- Оставь меня!  - сжавшись в кресле, закричал Кёне.
  Дверь из помещения студии снова открылась и на пороге появилась растерянная ведущая передачи, которая сейчас, видимо, так же услышала печальное известие.
- Я… я даже не знаю, что сказать… мы будем надеяться, что все это окажется какой-то ошибкой, - неуверенно произнесла она и, чуть помедлив, тихо добавила, - у нас эфир сейчас…

- Эфир? Вы что, не понимаете, что произошло?! Какой к черту эфир? – обернувшись на нее, воскликнул Элард.
- Но… мы должны…
- Вызовите шофера и отправьте его домой. А на ваши вопросы отвечу я один.

- Три, два один, начали! – произнес оператор, и сидевшая до сих пор с растерянным видом ведущая заговорила с милой, совершенно беззаботной улыбкой.
- Добрый вечер, дорогие телезрители. В студии я, Герда Хансен, и сегодня у нас в гостях вокалист молодой группы «Дети Индиго», Элард Ленц. Его песни известны каждому немецкому подростку и, наверняка, так же известно, что все эти хиты написаны самим Элардом. Сегодня он ответит для вас на самые частые вопросы, задаваемые нашими слушателями. Итак, Элард, скажите, пожалуйста, с какого возраста вы занимаетесь музыкой?

- Я начал заниматься довольно поздно, только в конце первого класса.
- А во сколько начали писать музыку сами?
- Свою первую композицию я написал в одиннадцать лет и на следующий же день выбросил все, что удалось сочинить.
- Кто помогал вам на пути к славе?
- Очень многим я обязан своим родителям. Они дали мне многое, и я им очень благодарен. Особенное участие в моей судьбе принимала мать. Можно сказать – всем, что я сейчас имею, я обязан ей.
- Как интересно, а скажите, что послужило толчком к созданию группы «Дети Индиго», вторым участником которой является Бертел Кёне? – продолжая беспрерывно улыбаться, спрашивала телеведущая.
- Возможно, то, что мы оба участвовали в конкурсе молодых исполнителей, то, что мы ровесники и наши вкусы в области музыки совпадают. Это можно назвать взаимопомощью. Вместе мы увереннее чувствуем себя на сцене, ведь, по сути, мы оба начали с нуля и у нас совсем немного опыта.
- Но без сомнения, у вас обоих есть талант! А скажите, можно ли назвать кого-то из вас лидером в группе?

  Элард на пару секунд замолчал. Сейчас у него была великолепная возможность отплатить Бертелу таким же унижением, которое по его вине день назад испытал он сам.
- Мы работаем на равных. В чем-то лучше Бертел, в чем-то я. Мы просто поем дуэтом, не споря о том, чья заслуга в этом больше, - ответил он на вопрос, стараясь не вспоминать тот вечер. Сейчас у него перед глазами стояла совсем другая картина, которую он видел перед тем, как зайти в студию. Несмотря на неприязнь, что была между ним и Кёне, ему стало жаль Бертела и мстить в такой момент Элард счел слишком подлым поступком.

10 Серия. "Дети Индиго".
3 часть.

- Какие-то еще вопросы, Бертел? Или может, за свои развлечения ты теперь будешь платить сам?
- Господин Геринг, как вы можете?! – не сдержавшись от явной издевки, с которой продюсер произнес последнюю фразу, воскликнул Элард.
- Что такое? Ты ведь сам хотел работать один, - Геринг приподнял бровь, вопросительно глядя на него.

- Вы поступаете очень низко. Он только что потерял отца, а вы думаете только о деньгах и собственной выгоде. Как можно быть таким… - Элард запнулся, столкнувшись с холодным взглядом Геринга.
- Ну, продолжай. Каким же?
- Бесчувственным, - тихо ответил Элард, не отводя глаз.
- Профессия обязывает. В мире бизнеса по-другому нельзя. Это либо выгодно, либо нет. В данном случае – нет. А впрочем, чего это я перед тобой отчитываюсь? Ты должен радоваться, что получил то, чего хотел. Можешь быть свободен.
- Вы для этого так срочно вызвали меня и Людвига, чтобы при нас унизить человека, у которого и без вас большое горе? Неужели вы не могли поговорить с ним хотя бы без свидетелей?
- Послушай, Элард, позволь мне самому решать, как, с кем и когда мне говорить. Я хотел сказать это только один раз, чтобы не тратить времени, которого у меня, между прочим, не так много. А теперь избавьте меня от своего общества. Оба!

- Нет.
- Что – нет?! – почти закричал Геринг, приподнимаясь со своего кресла.
- Не разбивайте группу, - мысленно собравшись с силами, сказал Элард.
- Что?! – медленно переспросил Геринг, пристально глядя на Ленца.
- Я настаиваю на том, чтобы Бертел остался в проекте.
- Элард, ты сошел с ума?! – не сдержавшись, воскликнул молчавший до сих по Людвиг.

- Нет. Так нужно. Вы не имеете права разбивать группу сейчас, - выдерживая тяжелый взгляд Геринга, продолжил он.
- Да кто ты такой, чтобы указывать мне, на что я имею право, а на что нет?! – со злостью воскликнул Геринг.
- Я, может, и никто, но именно на моем голосе вы сейчас зарабатываете свои деньги, разве не так?
  Геринг усмехнулся, несколько секунд молча глядя на Эларда.
- Что, ты снова хочешь повторить тот номер с «хлопаньем дверью»? Ради чего, Ленц? Ради каких-то своих моральных принципов, которые, по сути, никому не нужны? Променяешь всю свою музыкальную карьеру на сиюминутные эмоции? Стоит ли оно того, чтобы совершать такую глупость?
- Нет. Я просто придам огласке все то, что сейчас слышал. И мне поверят, уж будьте уверены.
- Гаденыш… как ты смеешь мне угрожать?! Ты, сопляк! Так ты мне хочешь отплатить за то, кем я тебя сделал?! – в бешенстве закричал Геринг.
- Нет, я только хочу, чтобы вы оставили группу в том же составе, что она есть сейчас. Поверьте, хуже от этого не будет никому. Нас знают, мы уже популярны, да и у Бертела уже все получается значительно лучше, чем раньше. Такие резкие перемены плохо скажутся на рейтингах, вы так не считаете?
- Ты просто невыносим, Ленц. Хорошо. Будь по-твоему. Кёне останется в группе, но если хоть что-то случится, я не стану тебе помогать. Если вы в очередной раз не сработаетесь, пеняй на себя, - медленно сев в кресло, негромко произнес Геринг.

- Хорошо, я учту.
- А теперь пошел вон отсюда, и чтобы в ближайшие дни я не видел твою до омерзения честную физиономию вместе с душеспасительными беседами! Вон! И тебя это тоже касается, - с раздраженным видом обернулся он к Бертелу, - и попробуй мне только еще что-то сорвать! «Дети Индиго», тоже мне! Черт бы вас побрал! Остерман, закрой дверь!

конец 10 серии

Crazy, спасибо))
Хм.. а что Кёне тут может сказать, в 3 части? 

11 Серия.
Старушка в кафе
1 часть

- Ну и что это было, Элард? Что за жесты милосердия? – выйдя из здания вслед за Ленцем, нарушил молчание Людвиг.
- А ты тоже считаешь, что нужно поступить так, как хотел Геринг? Позлорадствовать над чужим несчастьем, унизить перед всеми и выставить вон?
- Нет. Геринг, конечно, погорячился со всем этим «концертом», он мог бы спокойно поговорить с Кёне, отправить его в безвременный отдых, чтобы тот пришел в себя после потрясения…
- Мог. Но он этого не сделал. Он поступил безнравственно, и я считаю, что я сделал то, что должен. Бертелу сейчас нужна поддержка, а если бы он ушел, то замкнулся на своем горе, на своем ощущении никчемности, возможно, на обидах… а так… может, музыка, концерты, репетиции и прочее помогут ему быстрее прийти в себя.
- Элард… это все, конечно, замечательно. Но скажи мне, при чем здесь ты? Он тебе кто? Вот именно – никто, если не сказать больше. Почему ты решил пожертвовать собой, а не оставить заботы Бертела его родным и близким?
- Знаешь, мне отчего-то кажется, что у него нет близких. Отец был единственным человеком, к которому он тянулся и который много значил для него, а сейчас он совершенно потерян.

- Откуда ты знаешь, в каких там отношениях Кёне со своими родственниками? – скептически покачал головой Людвиг.
- Не знаю. Просто… должна быть какая-то причина, почему он вел себя так… вызывающе. Возможно, ему просто не хватало заботы и внимания со стороны родных, и он пытался привлечь к себе людей хоть как-то?..
- Господи… Элард! Тебе нужно было идти не в шоу бизнес, а податься в психологи! Бертел имел все, о чем большинство людей могут только мечтать, а ты говоришь – внимания ему мало. Да, по-моему, ему этого внимания через край, оттого и результат – омерзительный характер.
- Вот именно – имел. Ладно, закроем эту тему.
- Попомни мои слова – ты еще пожалеешь об этом своем широком жесте. На следующей же репетиции, я уверен, что он… - Людвиг запнулся на полуслове, увидев направляющегося к ним Бертела.
- Эм… Элард… я хотел сказать тебе «спасибо»… ну, за то, что ты попросил Геринга оставить группу, - неуверенно произнес он, изобразив на бледном усталом лице что-то вроде улыбки.

- Ничего, не благодари, - мягко улыбнулся в ответ Элард.
Бертел ненадолго замолчал, отведя взгляд в сторону, будто что-то для себя решая и, судя по выражению его лица, решение давалось ему нелегко.
- Я хотел бы с тобой поговорить… ну… без посторонних, - наконец, произнес Кёне, бросив осторожный взгляд на Людвига.
- Хорошо. Могу предложить зайти в какое-нибудь кафе. Людвиг, ты, надеюсь, не против? – Остерман без особого одобрения кивнул и молча развернулся, направившись к своей машине.

В единственном кафе, находящемся поблизости, было как назло многолюдно. Элард и Бертел остановились в дверях, выискивая хоть один свободный столик. Казалось, невесть откуда взявшиеся посетители заполнили собой каждый метр помещения. Но когда они уже хотели развернуться и уйти, неподалеку какая-то старушка встала из-за столика и направилась к выходу, не оставив на нем даже чашки из-под чая или кофе.

- Вон там свободно! Пойдем, - указал в ту сторону Бертел.
Элард согласно кивнул и молодые люди расположились за небольшим столиком у окна. Оба избегали смотреть друг другу в глаза, не решаясь начать разговор.

- Будешь что-нибудь заказывать? – наконец, нарушил молчание Элард.
- Нет, не хочется, - несколько поспешно ответил Бертел и, собравшись с духом, посмотрел на Ленца: - Я  поговорить хотел. Извиниться особенно… за то, что вел себя как... ну ты понимаешь, - Элард молча кивнул, - а еще можно спросить? Почему ты заступался за меня перед Герингом?
- Ну, хотя бы потому что Геринг вел себя как последняя сволочь, а у тебя может все получится, если ты будешь уделять больше внимания репетициям и занятиям, а не тратить время на ссоры с окружающими. Я просто считаю, это справедливо, дать тебе еще один шанс, в том числе и для того, чтобы отвлечь от мрачных мыслей, - Элард слегка улыбнулся, посмотрев в глаза сидящему напротив Бертелу.
- Спасибо тебе. Я правда не ожидал от тебя этого. После того, как я сделал тебе столько гадостей, после драки... будь я на твоем месте, даже не знаю, как поступил бы. Вряд ли я бы смог так…

- Не знаешь, так и не думай об этом. У тебя сейчас других забот хватает. О твоем отце так и нет никаких известий?
- Нет. Мать уже говорит о похоронах. Дома находиться невозможно, - Бертел отвел взгляд, - знаешь, я только сейчас увидел, сколько на самом деле вокруг лжи и подлости. Раньше мне казалось, что у нас большая крепкая семья, и это всегда так и будет, а сейчас… никого из наших друзей и родственников на самом деле не волнует, что случилось с отцом. Они все говорят о его деньгах, о наследстве, о том, кто теперь станет во главе его компании, ведь он не оставил завещания. Никому не интересно, жив он или умер. Мне кажется, им только на руку его смерть. Даже мою мать это не волнует, она думает только о том, сможет ли она получить все его деньги и жить в таком же достатке, как при нем.
- Может, это тебе сейчас только кажется, потому что они все заняты какими-то заботами? – осторожно предположил Элард, когда Бертел замолчал.

- Нет, не кажется. Я случайно услышал, как о нем говорили его братья. Они называли его так, как не принято говорить об умерших, смеялись и спорили, кто из них займет его место. Так мерзко, - Бертел зажмурился, пытаясь остановить поток болезненных мыслей, - прости, что все это тебе говорю. Не знаю, чего это я.

- Ничего, тебе просто нужно выговориться. Я тебе очень сочувствую, и если могу чем-то помочь, скажи, постараюсь что-то сделать, если это в моих силах.
- Ты мне итак уже помог, хотя вполне мог позлорадствовать вместе с Герингом и был бы прав. Если честно, я именно этого от тебя и ожидал.
Элард улыбнулся в ответ, задумчиво глядя на Бертела. Сейчас перед ним сидел словно совершенно другой человек, не тот наглый и самоуверенный Бертел Кёне, которого он искренне ненавидел еще неделю назад. И этому человеку Ленц действительно хотел помочь, только как – не знал.
- А хочешь, мы попросим Людвига отдельно с тобой позаниматься, чтобы мы и правда могли петь с тобой вместе на сцене, а не только на репетициях?
- Смеешься? Остерман и за деньги не хотел со мной заниматься. Он ведь меня не выносит, - усмехнулся Бертел.
- Людвиг очень добрый на самом деле, и если его хорошо попросить, он согласится, я уверен.
- Не знаю. Вообще… может, Геринг прав? У меня ведь нет особого таланта… да и… вообще ничего нет.
- Ты себя недооцениваешь. У тебя есть способности, только нужно их развивать. Вот увидишь, все у тебя получится.

- Я так не думаю. Ты просто меня успокаиваешь, потому что… ну, из-за отца. А я ведь всегда прятался за него, пытался доказать что-то ему, окружающим и самому себе, что я на что-то способен, но не придумал ничего лучше, чем портить нервы тебе и многим другим.
Элард собрался что-то ответить, но вдруг его внимание привлекла валяющаяся прямо под ногами газета. Не долго думая, он поднял её, уже собираясь кинуть в стоящую неподалеку мусорную корзину, как что-то его остановило и взгляд упал на открытую страницу. Газета была какая-то странная, многократно перечитанная, затертая, и пахло от нее неприятной сыростью и ветхой бумагой.

- Это еще что? – кивнул на газету, спросил Бертел.
- Не знаю… валялось здесь, - пожал плечами Элард, без особого интереса глядя на помятые страницы.
На странице, на которой открылась газета, была старая черно-белая фотография. Ничего особенного, обычная фотография, но что-то заставило Эларда внимательнее остановить на ней взгляд. В следующее мгновение его словно парализовало – с потертой фотографии среди нескольких серых лиц на него смотрела женщина, та самая, которую он видел в своих кошмарных снах. Элард сильнее сжал в пальцах старые листы газеты, не отрывая взгляда от ее лица.
Рядом с ней стояли другие женщины, а двое мужчин несли небольшие носилки, полностью накрытые простыней.

Сразу выкладываю и 12ю главу, т.к. соответствующая наступившему времени))
Пусть будет чем-то вроде моего вклада в новогодне-рождественскую тему)

12 Серия.
С Рождеством!
1 часть

Германия, Крефельд, 2002 год.

В работе и разъездах прошла вся осень. Гастроли, репетиции, записи и перемещения из города в город отбирали все силы, не оставляя времени на личные проблемы и переживания. Элард и Бертел были полностью погружены в работу, не успевая даже следить за тем, как стремительно росла популярность группы. Их постоянно узнавали на улицах, на всех концертах было полно журналистов, изо дня в день им приходило множество писем от поклонников. Отношения ребят хотя и нельзя было назвать дружескими, в музыке они стали понимать друг друга с полуслова. Бертел, казалось, и вовсе забывал о необходимом отдыхе, все дни напролет он проводил в студии за репетициями и, конечно, это не могло не принести положительных результатов.
Геринг был ими доволен. На расстоянии. Их неожиданная популярность давно покрыла все его расходы, но признаваться даже самому себе в том, что был неправ в отношении Бертела, он не мог, поэтому со своими юными подопечными предпочитал общаться только в случае крайней необходимости.

Людвиг Остерман же, напротив, не упускал возможности позвонить Эларду и узнать до мельчайших деталей, что там у них происходило. Сам Элард под конец их гастрольного тура все чаще скучал по дому и ловил себя на мысли, что ему постоянно становится грустно без видимой причины, хотя странные видения и предчувствия давно не давали о себе знать. Почти каждый день он чувствовал угрызения совести, когда откладывал звонок домой, а потом еще на день и еще, обещая себе обязательно позвонить на следующее же утро.

Взглянув на часы, которые показывали ровно семь, он решительно взял в руки мобильный телефон, набирая номер матери. Нужно непременно позвонить. Откладывать некуда, через час его родители обычно уже садились за праздничный стол, за которым собирались немногочисленные родственники и друзья семьи.
- Да, я слушаю, - раздался на том конце провода такой родной и знакомый голос матери.
- Здравствуй, мам. С Рождеством тебя. Желаю тебе счастья и очень люблю тебя… и папу тоже…

- Элард, дорогой! Как я рада, что ты позвонил! – на заднем плане раздались голоса отца, Герберта и нескольких друзей семьи, которые, видимо, услышали, как Анна назвала его имя, - мы все тоже тебя поздравляем, сынок! Так жаль, что ты не с нами. Мы надеялись, что ты приедешь хотя бы на Рождество.
- Прости, мам. Я правда очень хотел приехать, но, к сожалению, сейчас не получается. Возможно, на Новый год, - Элард с некоторой тоской смотрел на праздничную площадь Крефельда, последнего города, который они посещали с гастролями. Небольшая рождественская ярмарка располагалась прямо под окнами их гостиницы, и отчего-то этот уютно-праздничный вид навевал на него нестерпимую тоску по дому, особенно сейчас, когда он слышал голоса родных, собравшихся за одним праздничным столом.
- Это было бы замечательно! Мы по тебе скучаем и ждем, когда ты приедешь погостить. Отец даже сделал ремонт в твоей комнате, как ты хотел, вот только два дня назад закончил, очень старался успеть к Рождеству.

Элард закрыл глаза, прислонившись лбом к оконному стеклу. От слов матери на глаза навернулись слезы. Они так ждали его, даже отец, отношения с которым всегда были непростыми, старался что-то сделать к его приезду, а он даже не всегда находил время позвонить.
- Здорово, - пытаясь придать своему голосу больше бодрости, отозвался Элард, - я тоже очень скучаю по всем вам. Вы сейчас уже, наверно, садитесь за стол?
- Уже скоро. Через несколько минут будет готов гусь, я сделаю закуски и тогда будем начинать, - Элард улыбнулся, вспомнив, как мать всегда спешила подать гуся вовремя, но каждый год опаздывала и очень переживала из-за этого.
- Как всегда гусь с печеной картошкой?
- Да, отец и Герберт не хотят менять традицию, ты же знаешь. Герберт вот привез много сладостей, надеялся увидеться с тобой, а получается, вы так и не встретитесь, если ты приедешь только на Новый год, - на заднем плане снова послышались перебивающие друг друга голоса, - вот папа спрашивает, в каком городе ты сейчас?
- В Крефельде. Передавай всем привет и поздравления… так хочется сейчас с вами быть…
- А как ты будешь праздновать Рождество? Надеюсь, хотя бы праздничный стол будет?
- Мы с Бертелом собирались сходить на местную площадь, на ярмарку, там очень красиво. Может, зайдем в какой-нибудь ресторан или погуляем.

- Что-то голос у тебя невеселый, дорогой. У тебя все в порядке?
- Все в порядке. Просто очень скучаю…
- Приезжай скорее. Мы все тебя любим и ждем.
Еще раза три напоследок поздравив всех с Рождеством, Элард нехотя опустил трубку.

Тоненькая ниточка, связывающая с домашним уютом, оборвалась, и он снова остался один в большой комнате гостиницы, а за окном кипела предрождественская суета на площади чужого ему города.

Элард опустился в кресло, небрежно стирая невольные слезы после разговора с матерью. Он первый раз в жизни встречал Рождество не в теплом семейном кругу в уютной гостиной, а где-то в другом городе с человеком, которого не мог назвать даже другом. Как оказалось, к этому он совершенно не был готов, и сейчас, в рождественский вечер, на душе скреблись кошки от тоски по дому и близким.

- Ты собираешься? Эй, что с тобой? – раздался с порога комнаты бодрый голос Бертела.
- Да, сейчас иду, я просто домой звонил.

Бертел с очередным имбирным пряником плюхнулся в кресло напротив него.
- Вид у тебя не очень. Что там тебе сказали?
- Что скучают и ждут в гости… а я не уверен, что смогу приехать даже на Новый год. Так мерзко от этого. Зачем вообще все это нужно, если в праздники я не могу быть дома?

12 Серия
С Рождеством!
3 часть.

Закончив играть, он медленно, с некоторым опасением обернулся на Бертела. Тот сидел в кресле с совершенно озадаченным изумленным лицом.
- Слушай, это… потрясающе, - наконец произнес он, - так красиво, никогда такого не слышал! Не понимаю, почему Геринг не захотел, чтобы мы пели это. Мне бы очень хотелось поработать над этой песней.
- Ты правда так считаешь? Не знаю… он сказал, слишком мрачно, - Элард неуверенно пожал плечами.
- Ну, есть здесь что-то такое, да… пугающее, но такой потрясающей музыки я никогда не слышал, да и слова… ничего другого я тут представить не могу.
- Спасибо, рад, что тебе понравилось, - Элард улыбнулся, задумчиво глядя в окно, на опустевшую рождественскую ярмарку.

- А как оно называется? Песня эта…
- Я не давал ей названия. Возможно… «Ночь», да, пусть будет «Ночь».
- Это ты сейчас придумал? – Бертел усмехнулся, посмотрев туда же, куда и Элард.
- Да. Ладно, правда уже поздно, пойдем спать.

Сразу по возвращению в Берлин состоялся предновогодний концерт, в котором «Дети Индиго» должны были исполнить сразу несколько номеров. Элард и Бертел не могли скрыть своей радости от возвращения из долгосрочной «ссылки» и еще до начала концерта предвкушали небольшие каникулы, которые последуют за ним.
Выйдя на сцену, они выкладывались по полной, получая неподдельное удовольствие от этого торжественного праздничного концерта. После каждой песни зал взрывался аплодисментами и когда их выступление закончилось, зрители никак не хотели отпускать их со сцены.

За кулисами их встретил довольный Геринг, поздравляли другие участники концерта, вскоре подошел Людвиг Остерман, с которым Элард виделся первый раз после долгих гастролей.
- Молодцы, вы очень выросли, как музыканты и как артисты. Я очень доволен вами, вы превзошли все мои ожидания, - пожав руки ребятам, сдержанно улыбнулся Геринг.

- Да, Элард! Все было превосходно, зрители до сих пор под впечатлением! Представляю, как вас встречали в провинциях, - намеренно игнорируя взглядом Бертела, улыбнулся Людвиг.
- Спасибо, я очень рад тебя снова видеть, - Элард обнял друга, только сейчас ощутив, насколько сильно соскучился.
- Предлагаю по такому случаю отправиться в ресторан, заодно отметим наступающий Новый год, -  предложил Геринг, - я даже настаиваю на таком развитии событий. Так что, Элард, Бертел, собирайтесь, ждем вас не позже, чем через десять минут.

Дважды уговаривать никого не пришлось и ребята поспешно отправились в гримерную, чтобы собраться и немного перевести дух после выступления.
Но когда Бертел распахнул дверь в небольшое помещение, оба недоуменно застыли на пороге. В кресле, прямо напротив них, сидел никто иной, как Карл Кёне, совершенно живой и здоровый.

- Отец?! – наконец воскликнул Бертел и бросился к нему, - ты жив?! Но как… как ты сюда попал? Где ты был все это время? Что с тобой произошло?
- Здравствуй, мой мальчик, - обняв сына, произнес Кёне-старший, - я так рад тебя видеть. Я видел твое выступление, это выше всяких похвал! Я горжусь тобой!

- Но, папа, где же ты был?
- Долго объяснять, да и зачем впутывать тебя в свои проблемы? Скажем, мне удалось спастись, а чтобы мои враги не попытались напасть еще раз, когда я был не в состоянии им противостоять, я вынужден был скрываться ото всех, даже от своей семьи.

- Какое счастье, что ты жив… мы уже и не надеялись…
Элард растерянно стоял на пороге гримерной, глядя на встречу сына и отца. Он здесь явно был лишним.
- Я очень рад за тебя, Бертел… и за вас, господин Кёне… я пойду, скажу остальным, что банкет будет без тебя…

Увлеченные этой встречей, ни Бертел, ни его отец не услышали слов Ленца, и он молча закрыл дверь с обратной стороны.

конец 12 главы