- А хочешь я скажу тебе, где склеп, церковник? - зло прошипел пленник, переводя дыхание и извиваясь в своих путах, - Мои родичи с удовольствием укажут тебе дорогу в преисподнюю! Ты составишь отличную компанию всем тем неудачникам…
Вампир не договорил, очередной хлесткий взмах плети заставил его умолкнуть. Лицо снова исказилось гримасой боли, и Анна замерла от страха. Впервые в жизни она видела оскал вампира.
Боль, ярость и бессильная злоба пробудила в нем все то хищное и звериное, что скрывал образ всемогущего аристократа. Но теперь обнажившиеся клыки ранили его же собственные побелевшие губы, и удивительные сиреневые глаза блестели вовсе не демонической таинственностью, а от слез.
- Так у тебя еще хватает сил острить, тварь? – поинтересовался Матеуш тем временем, вновь замахиваясь орудием своего правосудия.
- А теперь? А теперь?! А теперь тоже?! – спрашивал он вновь и он вновь, опуская плеть на обнаженную спину добычи, - Я задаю простой вопрос и хочу получить такой же простой ответ.
На рассеченной ударами коже, уже отчетливо проступили раны, сочащиеся кровью. Но Матеуш все не унимался. Это выглядело ужасно. Анна пыталась вступиться, остановить, образумить отца, но её сдавленный возглас застрял у неё в горле и странная немощь, смешанная с ужасом, сковала все её тело не давая двинуться с места.
Вошедший же в раж Матеуш, не замечал её вовсе. Он видел лишь свою жертву и теперь был занят тем, чтобы продолжить допрос более действенным методом. Освободив руки безжизненно повисшего в кандалах вампира, он подтащил его к решетке клетки и приковал теперь уже к кольцу, укрепленному прямо на прутьях. Казалось бы силы давно покинули вампира, однако подтянувшись на руках, он все же поднялся на ноги и, изобразив на мертвенно бледном лице подобие удивления, поинтересовался:
- Так это еще не все?
- Это только начало, нежить, - сурово парировал Матеуш, вымачивая кнут в ведре, стоящем неподалеку, - Мы не закончим, пока ты не заплатишь за все свои злодеяния. Мне безразлично скажешь ли ты, о том, как найти ваш семейный склеп, я и мои люди найдем его сами. Но возможно, помоги ты нам, твоя душа все же не будет гореть в аду, а попадет хотя бы в чистилище.
- Я не верю в ад, церковник, - бессильно выдохнул в ответ граф де Ля Морт и, дернув пленника за волосы, Матеуш прошипел ему в лицо:
- Ты поверишь в него, нежить! Обещаю.
Плеть, смоченная святой водой, раздирала и без того воспаленные раны острее ножа. кровь разбрызгивалась на каменный плиты пола, и прижимаясь к грубой решетке своего узилища, пленник не пытался больше сдержать крика, продолжая ранить клыками собственные губы.
Извиваясь под ударами плети, Анкель внезапно взглянул прямо в глаза застывшей на месте Анны. Он увидел её и его взгляд передал гораздо большую боль, чем та, что терзала сейчас его тело, и этого мгновения Анна вынести не смогла.
Этот взгляд словно освободил её и девушка тут же бросилась прочь из комнаты. Она бежала по темным галереям церкви не узнавая её и безуспешно ища убежища от этого взгляда, который она не смогла бы забыть никогда.
Неведомым образом, она вновь оказалась у двери жуткой клетки, от которой бежала, но прежде чем она отшатнулась прочь и повернула обратно, на пороге появился Матеуш. Он был мрачен и, не удивившись и даже не спросив, что с ней происходит только и заметил:
- Все кончено, Анна.
С трудом переставляя ноги, девушка вошла в жуткую клетку, пол которой был залит кровью и замерла на месте не в силах пошевелиться или отвести взгляд от открывшейся ей леденящей душу картины.
У стены, напротив святого распятия, в луже собственной крови лежало истерзанное тело графа Анкеля. Его шея была перерублена лезвием лопаты, а из груди торчал осиновый кол с вырезанным на нем крестом.
Ужас и отчаянье захлестнули душу Анны, подобно волне. Слезы хлынули из ее глаз, а от осознания собственной вины сердце сковала неизбывная тоска.
- Нет… - едва слышно прошептала она, - Нет… Нет! Нееет!!!