Анкель забрал у нее жизнь, чтоб увеличить свои силы, которые могли сегодня очень понадобиться, он сделал это быстро и безболезненно, одновременно освободив несчастную от всех грядущих страданий.

Когда же остальные вампиры закончили свое кровавое пиршество, он еще стоял, печально глядя на хрупкое бездыханное тельце. Эта бабочка даже не успела еще расправить своих красочных крыльев, прежде чем оборвалась ее и без того короткая жизнь.   

А после «ужина» младший граф де Ля Морт, как и было условленно, вновь направился в склеп, где и должен был ждать, пока ситуация с «гостями» не прояснится. 

Обреченно спускаясь по широкой черной лестнице, Анкель вдруг вспомнил, как в далекой юности его силой запер здесь разъяренный отец.

Юному графу было тогда всего пятнадцать, но он уже успел прослыть сердцеедом средь деревенских девиц. Все началось с того, что однажды летом четырнадцатилетний Анкель отправился на верховую прогулку и, как бы случайно, спустился к реке, где купались обычно молодые селянки.
Надежно укрывшись в кустах, юноша наблюдал за пышногрудой красавицей, статное тело которой облегала мокрая рубаха. Молодая женщина явно наслаждалась купанием и, казалось, не замечала ничего вокруг. Однако это длилось не долго. Куст, за которым спрятался любопытный отрок, оказался не так уж пушист, как это казалось, и другая женщина обнаружила наглеца. 
Сквозь бабий визг, Анкель явственно расслышал угрозы в свой адрес и благоразумно решил, сбежать. Но не успел. Та самая прекрасная нимфа крепко ухватила беглеца за кружевной ворот рубашки.
Молодая женщина была явно не довольна, что ей не дали спокойно искупаться, но, приглядевшись к пойманному юноше повнимательнее, она мгновенно сменила гнев на милость.
- Простите меня, господин! – отпустив рубашку Анкеля и оправив ее рукой, пролепетала она, - Не признала!
- Ой, Ваша светлость! – завопила ее подруга, бухаясь на колени, не гневайтесь! Мы же думали, какой мальчишка за нами подглядывать решил!
- А я, значит, по-твоему, не мальчишка? – ободрившись, и нагло вздернув бровь, спросил юный граф. 
И тут на губах пышногрудой селянки появилась загадочная улыбка.
- Конечно же, нет, Ваша светлость! – льстиво ответила она – Вы уже настоящий красавец-молодец!
Анкель самодовольно улыбнулся, но в следующую минуту слегка смутился, так как его нимфа, вдруг стянула с себя мокрую рубаху и принялась расстегивать золотые пуговицы его жилета.
Домой в тот вечер юный граф де Ля Морт вернулся уже мужчиной.

Год спустя Анкель уже преуспел в любовных похождениях и иногда приводил особо приглянувшихся ему девиц и молодых женщин прямо в замок. Делал он это, разумеется, только днем, когда родители спали. 
Часами бегали деревенские девчонки по огромным залам замка, играя в прятки с юным графом, а затем, он угощал их изысканными сладостями, которые сам обожал, и вел в спальню. Причем в родительскую. У самого начинающего Казановы в детской стояла тогда узкая кровать под голубым балдахином.
Вполне естественно, что после таких «игр» спальня родителей не редко теряла свой прежний вид, и слуги не всегда успевали убрать следы дневных похождений молодого хозяина, которым он все чаще предпочитал скучные уроки.
Вот и в тот злополучный день, шелковые простыни оказались измяты и запачканы кровью, трудно передать, как разозлился тогда Вильгельм.
- Ты несносный, испорченный мальчишка! – кричал он на спокойно рассматривавшего свои ногти сына, – Как ты посмел осквернить наше семейное ложе с грязной дворовой девкой!
- Она была вовсе не грязная… - с улыбкой возразил юноша, но, как оказалось, напрасно.
Неожиданно, Вильгельм схватил Анкеля за локоть и буквально поволок к входу в склеп. Ко всем протестам, крикам и попыткам освободиться суровый граф де Ля Морт оставался равнодушен.
И в итоге он втолкнул едва не плачущего юношу в темный проем, закрыв за ним вход.
Анкель отлично помнил ту острую обиду, которую он тогда испытал.
«Сутки без еды и питья! Посиди и подумай о своем поведении!» - услышал он холодный голос отца из-за полки с книгами, служившей потайной дверью.
Некоторое время юноша стучал кулаками в книжные корешки, а когда понял, что это бесполезно, принялся выкидывать старинные фолианты на ведущие вниз черные ступени лестницы. После разорения книжной полки ярость Анкеля обрушилась и на обстановку склепа. Он разбил все вазы с сухими розами, опрокинул каменную статую горгульи, так что у нее откололось одно крыло, и покромсал осколком фарфора атласную обивку отцовского гроба.
Но когда крушить уже было больше нечего, ярость прошла, уступив место обиде и отчаянью. Съежившись в углу склепа, меж разбитых ваз и сухих лепестков, Анкель закрыл лицо руками и горько заплакал.
Для юноши, который считал себя уже взрослым, и никогда прежде не подвергался наказаниям, столь унизительное положение являлось настоящим шоком.
Правда, через несколько минут после того, как Анкель начал лить слезы, склеп отперли, и к нему спустилась встревоженная графиня Лея. Не сразу ей удалось успокоить обиженного сына, но затем она все же уговорила его подняться и пойти ужинать в свою комнату, чтоб не попасться на глаза отцу.
Той ночью Анкель долго не мог заснуть, замерев в кровати, он прислушивался к крикам, доносившимся из родительской спальни.
- Как ты могла выпустить этого маленького мерзавца?! – в ярости орал Вильгельм, - За такое неуважение к отцу его следует высечь на конюшне вожжами, как простолюдина, с которыми он так любит якшаться! И я сделаю это немедленно!
- Только посмей его тронуть! – в бешенстве взвизгнула в ответ Лея, – Да ты сам не уважаешь своего сына! Откуда же возьмется его уважение?! Если тронешь его хоть пальцем, никогда больше не войдешь в мою спальню!
- Но, Лея, он заслужил…
- Я все сказала! – перебила мужа разгневанная графиня.
Затем все стихло. Видимо грозный Вильгельм не нашел не одного контраргумента, хоть и был страшно зол за свой испорченный гроб.
Тем ни менее, с тех пор старший граф де Ля Морт больше ни разу не пытался наказать сына. Но, Анкель запомнил тот день на всю жизнь, как и обиду, которую так и не смог простить отцу.

И сейчас, вновь сидя в склепе, как заключенный, он чувствовал себя очень скверно.
В голову постоянно лезли нехорошие мысли: то ему представлялась темная зала трибунала, пол которой забрызган засохшей кровью бессмертных, то бледные лица судей, искаженные злорадными гримасами. Анкель слишком хорошо помнил, что испытывает тот, в чье сознание проникает чужая воля, и меньше всего хотел пережить это вновь.
А ведь он еще вчера поручил слуге поехать в Будапешт и привезти лучшее французское платье, нежно-голубого оттенка. И если бы не этот проклятый трибунал, завтра можно было уже принести Анну в замок. Он забрал бы ее во сне, чтоб не напугать, а проснулась бы девушка уже в наряде, достойном ее красоты…
Анкель тяжело вздохнул и опустил голову. Мечты о долгожданном свидании с прекрасным ландышем могли навсегда остаться лишь мечтами.

Но от этих скорбных мыслей, графа отвлекли доносившиеся сверху, громкие голоса.

Стало очевидно, что «гости» уже прибыли, вскочив со скамьи, Анкель быстро взбежал по ступеням и остановился у потайной двери, жадно прислушиваясь.

- Я желаю видеть вашего сына, граф, где он?! – с неприкрытым раздражением спросил первый голос. И к своему удивлению, младший де Ля Морт сразу же его узнал.

Лорд Девин Глостер много лет безуспешно ухаживал за  графиней Кристин, и что вполне естественно, смертельно ненавидел ее светловолосого кузена. По силе и возрасту, этот вампир практически был равен самому Вильгельму, но прежде пойти на преступление против его сына, видимо, не решался. Зато теперь явно хотел отомстить более удачливому сопернику за свое разбитое сердце.