Бойся друзей своих.
Не ночью темной, и не утром золотым
Не при луне, и не под сводом солнца ясного
Не возжелал увидеть раны ты в груди
Не возжелал, но час пробил, желанья страстного
Ты стоишь и смотришь, как солнце медленно опускается за гору, которая скрывает твой замок от его вечерних лучей. Закат еще расстилается по бесконечному небу, наполняет его безумными красками и внезапно исчезает, задавленный бездушным холодным камнем, окружающим твои родные стены.
Ты поднимаешь меч и смотришь на него в отблесках уже давно вставшей луны, только сейчас получившей право за владение небом.
Это старый меч, старый и верный товарищ, который так много раз выручал тебя, благодаря этому, казалось бы, куску стали, умело превращенному рукой кузнеца в грозное оружие, ты не раз спасал себе жизнь.
Но сейчас даже рукоять из слоновой кости, так много раз омытая кровью твоих недругов не греет твоих холодных пальцев. В твоей душе шевелится серый, липкий комок, это зарождается новое, неведомое ранее для тебя чувство .. И имя этому чувству – одиночество.
Два года назад, такой маленький срок для длинной человеческой жизни, два года назад, у тебя было всё… Слава, друзья, деньги, женщины.
Тебя любили и ненавидели, тебя презирали и обожали, о тебе слагались легенды и хвалебные песни, твоих друзей было так же много, как твоих врагов.
Женщины готовы были омывать твои ноги своими слезами, вытирая их шелковыми волосами. Но ты не видел их любви. У тебя была единственная и неповторимая, любимая и любящая женщина, мать твоих прекрасных детей, супруга, спутница жизни.
Всё рухнуло в один миг, и багряными красками окрасилось супружеское ложе любви, тягучей, со своим специфическим запахом краской ..Краской которую называют кровь.
Ты вошел в опочивальню, где на просторном ложе все еще тихо спала твоя ненаглядная, но ее глаза были открыты и безжизненны, волосы спутаны и залиты кровью. Ее тело было бездвижно, а шелковые одежды пропитаны алой влагой.
Горе помутило твой всегда трезвый и твердый рассудок, ты метался по комнатам, круша всё на своем пути, уничтожая дорогие вещи, разрывая полотна редчайших картин, осыпая пол осколками старинных ваз и скульптур. Слуги вжимались в стены, впервые, увидев хозяина в таком состоянии. Они медленно расходились по своим комнатам, оплакивая участь любимой хозяйки, всегда приветливой и ласковой, кроткой и набожной, прекрасной женщины и справедливой правительницы.
Что делать? – единственная мысль, которая билась в твоей голове, она словно наполняла собой все твое естество, заставляя выть, выть от горя, безвыходности и боли.
- Я отомщу, найду, разорву, уничтожу. – ты давал сам себе клятвы, рыдая от горя, которое навсегда разрушило твой привычный быт.
Прошло три дня, тело твоей прекрасной супруги было предано земле, над городом повис траур, каждый горожанин посчитал своим долгом прийти проститься с идеалом чистоты и красоты, выразить тебе свою скорбь. Но ты не видел этих бесчисленных лиц, не слышал их голосов, а только горько кивал в ответ на их слова, которые смешивались в твоей голове бесконечной кашей.
Спустя неделю, когда ты сидел в своем кабинете, пытаясь вступить вновь к колею бесконечных должностных обязанностей, разобраться с просьбами, жалобами, бумагами, в твою дверь постучали.
- Войдите! – ты повернул голову, на пороге стоял твой верный советник Гренор, он служил еще при твоем отце, был предан и честен, чист и благороден. Его уже постаревшее лицо было озабоченно, но руки, покрытые морщинами, руки старого человека были как скала, спокойны и крепки. Это он учил обращаться тебя с оружием, это он вложил тебе в ладонь твой первый меч. Он был советником и воспитателем, он был вторым отцом и первым товарищем.
- Господин мой, думаю, тебе нужно пройти со мной – сказал он, срывающимся голосом, и ты понял, что это важно.
Ни слова не говоря, ты вышел из кабинета вслед за Гренором.
Он провел тебя подземными коридорами вглубь замка. Ты сам редко пользовался ими. Боясь заблудиться, сколько уже не жил ты в этом замке, но он до сих пор внушал тебе благоговейный страх, и его подземелья, по преданиям окропленные кровью святых тебя отпугивали. Вы вышли в широкую залу, тут когда-то был совершен обряд венчания с твоей несчастной погибшей супругой. Посреди зала стояли два стража, закованные в латы с ног до головы, каждый держал в руке по цепи, а к цепям был прикован тощий, тщедушный человек, с бледной, до прозрачности кожей и глубоко посаженными почти бесцветными глазами.
Ты остановился в нерешительности.
-Что бы все это значило, Гренор???
-Мой повелитель, этот человек вчера был схвачен нашими людьми в лавке скупщика. Он принес туда вот эту вещь - старый советник протянул тебе свою ладонь. На ней лежал перстень.
Твое сердце, казалось, остановилось на несколько секунд, а потом забилось, затрепетало в исступлении. На старой руке Гренора лежал перстень, принадлежавший твоей покойной супруге, ты сам одел его ей на палец в день венчания, и с тех пор она его не снимала. А сейчас он перед тобой, и сердце твое колотится в ожидании, что еще скажет советник.
- Его задержали, когда он пытался выручить за этот перстень деньги, мой господин.
Глаза твои помутились и налились кровью. Черная ярость нависла над тобой, ты схватился за меч, верно висевший у тебя на поясе, но убрал руку.
- Отвечай, ничтожество, откуда у тебя этот перстень??? – твой срывающийся голос разрезал тишину, царившую до этого в зале.
Узник поднял усталые мутные глаза, видно, что его душа ненадолго задержалась в теле, казалось, что он в каждую минуту может испустить дух.
- Я нашел его. – его голова вновь упала на грудь.
Ты боролся с собой. В тебе говорили два голоса. Один требовал немедленно убить этого ничтожного, недостойного человека, а другой призывал к спокойному рассуждению и решению вопроса.
Ты выбрал второй.
Велев подать себе кресло, ты сел напротив обвиняемого и посмотрел на него. Внимательно скользя взглядом, ты выделял малейшие части его строения, которые были сейчас наиболее важны.
Просидев так с четверть часа, ты поднялся.
-Отпустите его. Он не виновен.
Глаза советника, казалось, хотели покинуть его лицо.
- Повелитель, о чем ты? Он пойман с поличным, он пытался сбыть краденое кольцо твоей супруги, а ты отпускаешь его? Может ты забыл ,сколько горя тебе принесли последние события???
- Я же сказал, это не он. Отпустить его!
Зазвенели цепи, и стражи освободили узника. Он молча поднял голову на тебя, с пару секунд пронзительно смотрел тебе в глаза. Затем молча развернулся и пошел прочь из залы.
- Повелитель, что с тобой, ты сошел с ума, смею заметить, ты отпустил преступника, убийцу, он посягнул на жизнь супруги твоей, на благополучие государства нашего!
- Замолчи, Гренор, он не может быть убийцей.
- Но почему ты так решил, повелитель, что за безумство овладело тобой??
Гренор был истинно поражен, это было видно по его лицу и нахмуренным бровям, он думал, что ты разрубишь узника на куски своим мечом. Ты славился крепкой рукой, точным ударом, и стальными нервами в бою.
- Он не убийца. Преступник в замке, он близок к нам, но тщательно прячет лицо. Этот несчастный малый – жертва политических козней. Меня хотят свергнуть, уничтожить. Ты видел его руки? Антиноя была убита мечом, мечом добротным, качественным – ты так холодно рассуждал о смерти любимой, что поражал сам себя – Ее рана была глубокой, почти насквозь она прошла через ее хрупкое тело. Это воин, или бывший воин. Он умеет владеть мечом, он силен, и его ладонь крепка. Антиноя знала его, потому что впустила его в опочевальню, не боясь ничего. Это может быть два человека – Ты шел впереди советника по темным коридорам подземелья и резко остановился – Это может быть два человека. Я или ты, Гренор.
Советник поднял на тебя глаза и медленно открыл рот.
-Повелитель, ты безумен!!!
- я прощаю тебя, Гренор. – Ты резким движением выхватил меч, и взмахнул им в воздухе. Голова старого Гренора покатилась по коридору покрытому мхом, оставляя за собой темные красные следы.
Ты наклонился и вытер меч плащом погибшего. Спрятал свое оружие и уверенным четким шагом пошел в свои покои, по коридорам своих потерянных надежд, по лабиринту своих рассеявшихся мечтаний. Ты должен был жить дальше. Потому что за тобой была правда.
