II

Три дня и три ночи прошли с тех пор, как покинула княжна Эсмира свой дом. К исходу третьего вечера пути добралась она до дальней стороны у самого края Северного Леса. Там, в отдалении от людей в маленьком, покосившемся домике жила лесная колдунья. Давно уже не творила она заклинаний, и давно не вился над трубой её жилища пар от магических зелий. Лишь по-прежнему у порога дома играли лесные звери, да птицы щебетали на крыше, сплетенной из ивовых прутьев. С незапамятных времени знала колдунья много тайн, и надеялась Эсмира, что подскажет ей крестная, как освободить от заклятия её короля. «Помоги мне, матушка!» – попросила её княжна, — «Ты учила меня говорить с деревьями и понимать язык зверей и птиц, ты ведаешь секреты земли, огня и воды. Подскажи, как снять заклятие с Лэарда?» Но нахмурилась крестная, услышав эти слова. «Не простое это дело, крестница», — отвечала волшебница, — «Только сняв заклятие с самой Алмазной реки можно освободить твоего супруга. Тогда всё, что умертвила её вода, оживет вновь, но даже мне не под силу сделать это. Никто не сможет помочь тебе, а если и сможет, то будет такая беда, что мой тебе совет: не ищи помощи и забудь о своем короле».

И сказала ей тогда княжна, опечалившись: «Нет никого мне милее короля Лэарда. Нет беды большей, чем та, что случилась. И не будет несправедливости большей, чем та, что может случиться. Если я не верну моего короля, то война между нашими государствами начнется снова. Что станет с моим отцом, с нашим царством и подданными? Неужели нет того, кто смог бы помочь нам?» Смотрела княжна на крестную с мольбой, а та лишь тяжело вздохнула и ответила: «Есть лишь один волшебник с такой силой, но я не могу назвать его имени». И рассказала колдунья своей крестнице давнюю и давно забытую легенду. Такую древнюю, что не помнили её ни земля, ни вода, ни воздух:
«Когда-то давно на свете жили четверо светлых волшебников. Они были могущественны, они хранили мир и покой в своих частях света и помогали людям, но однажды один из них пожелал стать могущественнее всех и властвовать повсюду. Повелевать всеми. Этот волшебник начал искать секретное заклятие, которое дало бы ему большое могущество и неуязвимость, и вскоре обрел его. И действительно, заклятие дало колдуну небывалую силу, оно защищало его от оружия людей и магии других волшебников, но отняло все чувства, мечты и желания. Так появился самый могущественный темный маг. С тех пор, даже имя его имело такую губительную силу, что никто больше не отваживался произносить его. Гномов – горных жителей – темный волшебник подчинил себе первыми. Они с радостью стали его слугами, алчно думая лишь о защите своих богатств, и с тех пор темного волшебника все величали Королем гномов. Богатства земных недр он, конечно, считал своими, но этого ему недостало. Волшебник начал войну против королевств людей, и тогда словно огненный вихрь промчался над их землями. Ни короли, ни маги не могли противостоять Королю гномов, одно за другим древние государства пали к его ногам. Среди них и Горное королевство твоего Лэарда. В те времена его земли были еще более дикими, а горы высокими, чем теперь. И там-то темный волшебник создал свое главное сокровище — Алмазную реку, мертвую реку, обращавшую живые существа в драгоценные камни. Но, увы, только Король гномов знал, как снять её заклятие». «Что же стало потом?» – с замиранием сердца спросила Эсмира. «В той войне страдали не только люди, но и все  волшебные народы. Никто не мог больше оставаться в стороне, и еще непокоренные обратились за помощью к тем, кто испокон веков помогал в борьбе со злом — к оставшимся трем светлым волшебникам. Но и они не могли уничтожить Короля гномов. Секретное заклятие сделало его защищенным даже от магии былых соратников равных по силе. Общих усилий хватило лишь на то, чтобы погрузить злодея в волшебный сон. Светлые маги отдали ради этого все своё волшебство, и теперь Король гномов спит в недрах своих гор уже тысячу лет. Все забыли о нем. Только ведающие тайну магии хранят легенду о темном волшебнике, чтобы всегда помнить о нём и ни за что не допустить его пробуждения. Слишком много бед принес он в прошлом. Если он вернется, начнется такая война, какой никто не видывал. И не одно королевство будет стерто с лица земли».

«Значит, мой народ погибнет в любом случае?» — взглянула Эсмира на волшебницу. Понимала она, что пробуждение древнего мага может повлечь страшные последствия, и все же не желала отказаться от последнего шанса, пусть даже и такого опасного: — «Как разбудить Короля гномов, крестная?» Прогневилась волшебница: «Ты не слышала, что я рассказывала?! Нет, девочка моя. И даже не проси! Мне не ведомо, как пробудить Короля гномов. Те, кто погрузил его в сон, погибли, положив на это все свои силы. Секрет его пробуждения они унесли с собой. Но даже если бы я знала, я бы не сказала тебе. Возьми это зелье. Оно — это все, чем я могу тебе помочь».

Протянула крестная Эсмире маленькую глиняную флягу: «Это сонное зелье мечтаний. Оно может погрузить тебя в сон любого, о ком ты подумаешь. Подумай о своем Лэарде и выпей из фляги, и тогда ты сможешь войти в его заколдованный сон, чтобы проститься со своим королем».

Поблагодарила Эсмира крестную и взяла её подарок, но покинула она дом колдуньи с тяжелым сердцем. Ведь, казалось бы, все надежды были утеряны, но не желала поверить в это Эсмира.

Покинув крестную, отправилась княжна в ближайший городок и там остановилась на постоялом дворе, что был ближе к окраине. Поднявшись в свою комнату, достала Эсмира флягу с зельем, а затем, сосредоточившись, как следует, на своих мыслях, осушила все до последней капли и тут же лишилась чувств.

Очнулась она в той же комнате на постоялом дворе, только все вокруг было странным и страшным. Будто пропали из мира все краски, звуки. Мрачные тени скользили по углам, словно прячась в окутавшем все сером тумане. Но бесстрашно заговорила Эсмира: «Король гномов! Слышишь ли ты меня?!»

Всколыхнулась серая завеса и мрачный, страшный голос, раздающийся отовсюду, ответил: «Кто здесь? Кто ты такая, что нарушаешь мой покой? И как ты попала сюда?»

«Я княжна Эсмира! Дочь владыки Алертниса из Лесного царства и пришла сюда благодаря зелью мечтаний, чтобы помочь тебе!»
«Помочь мне?» — рассмеялся голос: «А знаешь ли ты, кто я такой?»
«Знаю!» — дерзко ответила княжна, и, набравшись еще большей храбрости, продолжила: «Ты великий маг. Нет равных тебе ни среди добрых, ни среди злых волшебников. Обещаю я служить и пробудить тебя снова к жизни, если взамен моей помощи ты исполнишь мое заветное желание».

Не ответил голос сразу, и дрожала Эсмира как осиновый лист на ветру, уж прощаясь с жизнью, как вдруг прогремел вокруг хохот: «Будь, по-твоему, княжна. Я исполню твое желание, только прежде освободи меня. Возьми это!»

В то же мгновение почувствовала Эсмира, как нечто прохладное и тяжелое повисло у неё на шее. Был это золотой медальон.

«На медальоне выгравировано моё имя. Если человек со светлой душой назовет его трижды, то я пробужусь ото сна. Найди такого человека, девушка, и приведи его в ущелье Алмазной реки, туда, где берет она свое начало. Пусть прочтет светлая душа, что написано на твоем медальоне, и явлюсь я тебе во всем моем могуществе. Но запомни, моё имя должно быть произнесено по доброй воле! А теперь иди и помни — я не прощаю обмана».

Меж тем, пока была Эсмира в забытьи, пробралась в её комнату дочка трактирщика. Было ей от роду лишь десять лет и больше всего на свете нравилось малышке Альди слушать сказки о принцессах и рыцарях. Потому-то заподозрила она, что молодой путник, остановившийся у них сегодня, совсем не тот, каким хочет казаться, и отправилась тайком узнать так ли это на самом деле. Чуть-чуть приоткрыв двери, Заглянула Альди в комнату и увидела спящую юную девушку. Разметались её длинные волосы по подушке, и тревожен был её сон, но такой красивой казалась незнакомка, что решила Альди тут же: девушка эта настоящая принцесса. Осторожно подошла дочь трактирщика к спящей и склонилась над ней, залюбовавшись. Вдруг заметила она золотой медальон на шее незнакомки и спросила сама себя вслух: «Что это? Я слышала, что принцессы носят в таких медальонах портреты своих женихов! А она точно принцесса! Вот бы посмотреть на её принца». Аккуратно, чтобы не потревожить спящую девушку, взяла Альди в руки медальон и раскрыла его створки. Но не оказалось внутри ни портрета, ни локона волос, лишь единственное слово было тонко начертано на золоте:
«Аргерус», — прочитала Альди тут же. «Аргерус?..» – повторила она задумчиво, пытаясь понять, что бы это значило. А потом сказала, пожав плечиками: «Аргерус. Какое странное имя…»

И только лишь умолкли её слова, как за окном грянул раскат грома и подул сильнейший ветер.

IV

«Придется отвезти тебя домой, прежде чем продолжить путь», — вздохнула Эсмира, когда оказались они в безопасном месте. «Возьмите меня с собой, госпожа!» — попросилась Альди, — «Я буду помогать Вам! Ведь путешествовать одной по такому лесу слишком опасно». «Слишком опасно отправиться вместе со мной», — ответила Эсмира, хотя ей совсем не хотелось возвращаться обратно. Подданные заколдованного замка могли поджидать их, но все же не хотела она подвергать девочку еще большей опасности. Потому, как не упрашивала Альди, решила княжна отвезти её домой, а пока остановиться на ночлег и передохнуть.

«А почему Вы отправились в этот страшный лес, госпожа?» — спросила Альди, когда они разожгли костер и устроились возле него. «Я должна помочь одному очень хорошему человеку. Он оказался во власти злых чар, а у истока Алмазной реки меня ждет тот, кто может его освободить. Я попрошу исполнить мое желание и, когда заклятие Алмазной реки падет, король Лэард вернется к жизни» — ответила Эсмира, взглянув на возвращенную ей веточку вишни. «Вы очень сильно любите этого короля?» — поинтересовалась Альди, но Эсмира не ответила. Странное смятение души охватило её, показалось отчего-то очень трудным произнести теперь: «Да». «А не слишком ли ты мала, чтобы задавать такие вопросы?» — спросила девушка с напускной строгостью и вдруг умолкла. Притихла и Альди, а из лесной чащи показался тем временем незваный гость.

Это был огромный волк. Золотом сияли его глаза, а пушистая шкура отливала серебром в лунном свете. Лишь пламя костра разделяло зверя и путниц. Смотрел он на Альди, скаля зубы, но не смел, подойти ближе. «Не двигайся» — прошептала ей Эсмира, — «Он боится огня». Вдруг подскочил волчище и перелетел сквозь пламя, но успела княжна выхватить меч. Взмахнула она им что есть мочи, и только визг раздался в ночи, а потом запахло паленой шкурой. Рухнул зверь в самый огонь, завыл, выхватился из пламени и умчался в ночь, рассыпая искры, путницы же решили не задерживаться на ночлег.

«Хорошо у Вас получилось» — сказала Альди, забираясь на коня, — «Я не думала, что принцессы так умеют. Мне, казалось, что они только носят красивые платья и живут в богатых замках. А если похищает их какой-нибудь колдун или дракон, то у каждой обязательно есть рыцарь или принц, который всех победит». «Быть принцессой довольно трудно, Альди, иногда приходится и сражаться. Впрочем, я лично лучше езжу верхом» — ответила ей Эсмира, и улыбнулась: «Если бы у тебя был бы меч, а тебя захотел съесть дракон, то разве стала бы ты ждать какого-нибудь рыцаря?» Альди серьезно задумалась над этим вопросом, а её старшая подруга пришпорила коня и молвила: «Надеюсь, до утра мы все же выберемся из этого проклятого леса, и раз уж мы теперь едем вместе, то зови меня по имени».

Точно присмирела старая чаща. Ни шелеста ветра вокруг не слышалось, ни шороха мыши в траве, ни поступи зверя по земле, ни крика птицы в небе. Так и ехали путницы, пока вдруг не заметили лежащего под высоким дубом человека. Кровавая рана пересекала его плечо, и уже сидел на груди ворон, готовясь клевать добычу, но остановила Эсмира коня, и вспорхнул падальщик с недовольным карканьем, оставшись без обеда. Страшно вдруг стало подойти к раненому. «Он давно умер, поехали скорее!» — зашептала Альди у неё за спиной, и тут же взяла себя в руки лесная царевна: «Не говори так, возможно, нужна наша помощь. Не бросать же человека в этом дурном лесу». Решительно соскочила Эсмира с коня и подбежала к раненому. Точно мертвый лежал рыцарь на земле, и казалось, что почти светится от бледности его молодое лицо. Присела Эсмира подле незнакомца и коснулась рукой его лба. Оказался он холоден как лед, но очнулся вдруг рыцарь, и взглянул на девицу глазами синими, да такими, словно небо в ясный день.

«Вас ранили, мессир, но рана не опасная. Хотя какой-то ворон уже рассматривал Вас, как добычу», — сказала Эсмира, — «Должно быть, Вы потеряли много крови и пролежали здесь долго». «Меня? Ранили?» — удивился рыцарь. В замешательстве он коснулся плеча и поморщился, будто припомнив что-то: «Ах, да…» Он поднялся на ноги сам и остановился, словно выбирая, куда ему идти. «Кто напал на Вас? И кто Вы?» — спросила княжна, — «Где ваш конь?» С изумлением рассматривала Эсмира странного рыцаря. Был он одет как знатный господин, в черный камзол, расшитый серебром, и плечи укрывал плащ из такого же черного бархата, но оружия при незнакомце не было. «Должно быть, на Вас напал большой волк?» — с подозрением поинтересовалась вдруг Альди. Обернулась к ней Эсмира, изумившись такой дерзости, но будто и не заметил рыцарь этих слов. Лишь взглянул на девочку пристально, и поежилась та как от холода. «Да, ты права, дитя. Большой волк набросился на моего коня, и он меня сбросил. Моё имя ничего вам не скажет. Я странствую и помогаю тем, кто в этом нуждается. В этом лесу я побывал не раз, и помощь тут может понадобиться на каждом шагу». «А нам она не нужна», — вновь дерзко вступилась Альди и Эсмира посмотрела на неё строго. «Простите её, мессир. Мы давно в пути и очень устали, но дорога не ждет и если с вами все в порядке, то прощайте», —  сказав это, склонила княжна голову в почтительном поклоне и направилась к своему коню. Рыцарь же пристально взглянул ей вслед, и вдруг молвил: «Вы ведь заблудились, верно? Позвольте, я укажу вам дорогу». Он подошел ближе и Эсмира, готовая уже подстегнуть коня, снова встретилась взглядом с незнакомцем. «Я знаю в этом лесу все тропинки», — уверил он, — «Позвольте мне отблагодарить вас за доброту». «Не нравится он мне! Не соглашайся!» — шептала Альди, вцепившись Эсмире в плечи, но та лишь улыбнулась и спросила у незнакомца озорно: «И как же Вы собираетесь сопровождать нас? Пешком?» «Конечно же, нет», — ответил странник, усмехнувшись. Он свистнул, и на зов этот явился конь небывалой красы. Летел он над палыми листьями и травой как по воздуху, черный, в серебряной сбруе, и блистала драгоценными камнями рукоять меча, привязанного к седлу. Послушно встал конь пред своим хозяином, и вскочил тот в седло так легко, будто и не был ранен. «Следуйте за мною, миледи», — сказал рыцарь, взглянув на путешественниц, — «Я выведу вас из этого леса. Со мной вы в безопасности». И действительно, очень скоро отыскали путники проторенную дорогу, а затем выбрались из леса прямиком к горам, на скалистый берег Алмазной реки. Вдалеке от заколдованной чащи можно было наконец-то отдохнуть и устроить привал.

Весело потрескивал огонь на подмерзшем от горной стужи хворосте. Альди, измучавшаяся без сна, тут же сморилась в тепле, завернувшись в плащ Эсмиры. Сама же княжна, наконец, обратилась к их странному провожатому: «Как Ваша рана, мессир?» Рыцарь взглянул на неё с недоумением, а потом ответил: «Почти не болит. Они всегда быстро заживают». «Расскажите, о тех, кого вы спасли». — Попросила Эсмира. Рыцарь задумался, но все же ответил, неотрывно глядя в пламя костра: «Зачем Вам это? Войнам негоже хвастать своими победами. Я много раз сражался с колдунами, с великанами, с драконами. Но я не помню тех, кого спасал. Я не спрашивал их имен. Впрочем, как и они моё. Наверняка, никто из них меня не помнит».

«Что вы, уверена, что это не так!» — возразила его неверию княжна, — «Пусть наши пути разойдутся, я не забуду то, как вы вывели нас из лесу. Могу поспорить, что все, кому Вы помогали, вспоминают об этом».

Но отверг её слова странник: «Вы слишком хорошего мнения о людях, миледи. Они часто ждут спасения, чаще являются виновниками своих же бед, но редко пошевелят пальцем ради кого-то кроме себя. Я был удивлен, что вы остановились, заметив меня».

«Не скрою, я решилась на это не сразу», — честно призналась девушка, — «Ведь я не знала кто Вы: друг или еще одно порождение леса. Но потом я почувствовала, что Вы друг».
«Как же Вы почувствовали?» — мрачно усмехнулся рыцарь, — «Вы обладаете какой-то особой силой?»
«Нет, но в Вас есть свет», — просто ответила Эсмира.
«Свет?» — Удивился её спутник, — «Да неужели?»
«Конечно». – Ответила девушка с абсолютной уверенностью, – «Когда-то крестная рассказывала мне сказку о странствующем рыцаре с Севера, он всегда помогал беззащитным. Вы очень на него похожи. Правда, правда! Вы улыбаетесь? Вот видите, вы улыбаетесь! Злодеи не могут улыбаться так искренне, не думаю, что у них бы получилось».

Ничего не ответил рыцарь, только скрыл улыбку и вновь взглянул в танцующее на ветру пламя. Меж тем горный ветер свистал в камнях все пронзительнее. Вился он в светлых прядях волос рыцаря, но казалось, что не чувствовал тот холода даже без плаща. Эсмиру же ветер прохватывал почти до костей. Протянула она тонкие, замерзшие руки к огню и сказала: «Вы спите, если хотите, а я не буду и посмотрю за костром».

«Вам нужно отдохнуть, миледи» — сказал вдруг рыцарь, и прежде чем успела Эсмира возразить, развернул и накинул ей на плечи свой бархатный плащ, — «Дальний путь утомил Вас, и нужно отдохнуть. Я привык к холоду, а вот Вам действительно не мешает согреться».

И стало вдруг так тепло и спокойно, будто у камина в отчем доме. Мягко окутывал плащ, вкрадчиво убаюкивал голос: «Тебе нужно отдохнуть, Эсмира. Закрой глаза. Ничего не бойся. Я буду рядом».
И поникла княжна головой. И сама не заметила, как уснула, а меж тем, слетел к огню черный ворон. Сел он на плечо рыцаря и сказал тот строго: «Здравствуй, Гаркар. Я то уж думал, что ты меня бросил, предатель».

И ответил ему ворон человечьим языком:
«Я сидел подле тебя, Аргерус. Я предупреждал: они идут, они сейчас тебя обнаружат, но ты, похоже, не слышал меня. А когда появились эти девицы, пришлось мне улететь. Ведь было б труднее тебе изображать добренького странствующего рыцаря с черным вороном на плече».
«Верно», — согласился волшебник, не отводя взгляда от спящей Эсмиры, а ворон продолжил расспрашивать: «Что ты будешь делать с ними? Ты выяснил, чего хочет от тебя эта девчонка?»
«Она хочет снять заклятие с Алмазной реки». — Ответил волшебник. Каркнул ворон испуганно и перелетел с плеча своего хозяина на камень.

«Ты не должен этого делать, Аргерус! Ты потеряешь свое могущество!» — прокричал он, но только усмехнулся его господин: «Проклятье! Кто же мог знать, что когда-нибудь светлой душе по доброй воле захочется освободить такого злодея, как я! Даже мои жалкие противники не могли предположить такого!»

«Но ведь желание еще не загадано, а значит, ты можешь это предотвратить», — намекнул пернатый советчик, но возразил Аргерус: «Я не могу избавиться от девчонки, не исполнив нашего уговора. Нарушив его, я потеряю силу. Впрочем», — задумался колдун, — «Если она умрет не от моей руки…»

Поднял он с земли сухую ветку, а потом бросил на камни, и обернулась она ядовитой гадюкой. Зашипела змея, подняла плоскую голову и поползла к Эсмире, извивая узкое тело меж камнями, а ворон Гаркар радостно и прыгал следом и приговаривал: «Ползи! Ползи!» Приблизилась гадюка уже почти к самому лицу спящей Эсмиры, но вдруг просвистел в воздухе меч и отсек змее голову. Сам Аргерус не позволил ей нанести ядовитый укус.

«Что ты делаешь?!» – возмутился ворон, — «Ты же мог в меня попасть!»
Но не слушал его хозяин, лишь снова посмотрел на спящую девушку.

«Она обладает какой-то странной силой. Большой силой. Я чувствую притяжение в тепле, что исходит от её слов и прикосновений, и хочу ощутить это снова. Давно не замечал я ни жара, ни холода, давно не таял в моих руках снег, но теперь, словно внутренний огонь жжет меня, а в груди тяжело, будто вложили в неё камень. Прежде чем она умрет, я должен узнать, что это за сила. Не она ли ведет влюбленных? Не она ли становится погибелью всем темным козням? Но если даже и так, я все равно хотел бы прикоснуться к ней, так неодолимо притягивает меня её опасность».

Опустился темный волшебник подле княжны и коснулся рукой её волос. Но не проснулась Эсмира, потому что спала она сном зачарованным, и знал об этом Аргерус.

«Красавицы дарят поцелуи своим возлюбленным, но ведь я злодей. И почему бы злодею ни украсть один поцелуй красавицы?» — спросил темный волшебник, но лишь склонился Аргерус над Эсмирой, как захлопал крыльями Гаркар и прокричал испуганно:
«Остановись, Аргерус!»

«Что тебе еще?» – прогневился его хозяин.
«Если ты поцелуешь эту девчонку, она тотчас умрет, и ты нарушишь свое обещание!»

Но лишь запустил в верного слугу камнем темный волшебник:
«Прочь, старый пучок перьев! Что за глупости ты выдумываешь!»
«Это не глупости!» – скрежетал ворон, упорхнув подальше на ветку, — «Вспомни, как ты получил свое могущество. Вспомни, сколько охранных чар ты наложил, чтобы сохранить его. «Смертный поцелуй» тоже твоя работа. За тысячу лет ты забыл об этом! Любовь, Аргерус! Это она всегда разрушает заклятия и может разрушить и твое могущество. Но «Смертный поцелуй» убьет любую девицу, что пробудит в тебе это чувство. Очнись, хозяин! Волей не волей, но ты уже исполняешь желание этой девчонки, хотя она еще ничего и не попросила. Любовь как яд уже разрушает тебя изнутри. Поторопись, иначе она обернет вспять заклятие Алмазной реки. Верни змею! Не жди, когда наступит твой крах!»

«Верни змею!» — требовал Гаркар, — «Или же я сам выклюю глаза девчонке, чтобы никогда она не нашла тебя». Бледен как снег, отступил от Эсмиры темный волшебник, услышав эти слова. Но не тронул он ни княжну, ни Альди, лишь повел рукой и прошептал заклинание и исчезли в один миг и он сам, и его конь, и истошно каркающий на дереве ворон.

VI

И начались сражения. Война, как дым пожарища, поползла от Северных гор, накрывая все новые и новые земли. Слишком много прошло времени с тех пор, как был околдован Аргерус, и слишком мало осталось на белом свете не только его приспешников, но и противников. Многие маги и колдуны погибли еще во время первого правления Короля гномов, другие исчезли в веках уже после него. Редко можно было встретить людоеда или дракона, а вслед за ними почти перевелись и странствующие рыцари. Годы благоденствия и мирного существования длились достаточно для того, чтобы люди почти разучились держать оружие в руках, но теперь все переменилось.

Стали бесполезны серпы и косы, некогда было теперь обрабатывать поля и удить рыбу, потому что шли по мирным землям бесчисленные завоеватели. Не люди то были, и не звери, а все прислужники темных сил, разбуженные колдовством Аргеруса. Големов огромного роста гномы вылепили из дорожной грязи. Остовы драконов и монстров, давно сраженных в боях, поднялись из болот и пещер точно живые. А вслед за ними восстали по колдовскому призыву Аргеруса злые духи подземного огня и вся-вся нечисть, коей надоело спокойствие рода человеческого. Тяжело ступали големы, неся на могучих плечах дубовые, сучковатые палицы и распространяя вокруг зловоние и полчища кусачих мух. Ни копье их не брало, ни меч. Вязкой жижей оплывали грязевые чудовища на своих противников, вмиг захватывая их и переламывая им кости. Скелеты драконов летели в вышине, хватая людей когтистыми лапами и зубастыми пастями. И никому не было спасения. Только Лесное царство и Горное королевство стойко держали оборону. За годы междоусобной вражды лишь их войны не потеряли навыков сражения, а теперь стояли они бок о бок против общего врага, и вел их в бой владыка Алертнис, правитель Лесного царства. Отовсюду люди и звери бежали под его защиту.

Все это видела княжна Эсмира в своей башне в волшебное зеркало, что подарил ей Аргерус. Желал волшебник, чтобы смотрела пленница на его триумф, а потому стоило царевне лишь попросить, как отражало зачарованное стекло и поля сражений, и полчища Короля гномов, и храбро сражающихся воинов. Болела душа княжны, когда видела она все это, но не могла девушка отвести взгляда от зеркала и не находила покоя в своей башне из которой не было выхода. Только так могла узнать Эсмира, жив ли еще её отец. Только так могла она взглянуть еще раз на короля Лэарда, чья статуя по-прежнему стояла в тронном зале белого дворца Лесного царства. И лишь это и скрашивало дни пленницы.

Меж тем богато и удобно было убранство её темницы. Предусматривало оно любую необходимость, и по неволе иногда задумывалась Эсмира о том, скольких девушек до неё мог удерживать здесь бессердечный Аргерус. Дни тянулись мучительно долго. Провизию пленнице доставляли в корзине, которую гномы поднимали на веревке, подвешенной к окну, и давно не видела княжна ни человеческого, ни даже гномьего лица. Впрочем, несмотря на это, появился у неё новый друг. Ворон Гаркар регулярно прилетал в башню тайком от хозяина и передавал Эсмире записочки от Альди. Из них узнала княжна, что девочка категорически отказалась возвращаться домой без старшей подруги, и только чудо спасло её от гнева Аргеруса. Волшебник определил Альди помогать гномам на кухне в подгорном дворце, и теперь та выжидала удобного случая, чтобы освободить Эсмиру. Узнав об этом, улыбнулась княжна печально и попросила Гаркара рассказать Альди о её договоренности с Королем гномов. Не могла она сбежать и должна была найти способ оживить сердце темного волшебника. Только как это сделать, если Аргерус не желал её ни видеть, ни слышать. Впрочем, несмотря на это, чувствовала девушка, что не совсем угасли добро и свет в его душе. Вспоминала она другого Аргеруса, того странствующего рыцаря, каким увидела она его впервые, но понимала с грустью, что не знает способа вернуть его вновь, а значит не видать свободы Лэарду, а сама она навечно останется пленницей в одинокой, горной башне.

Меж тем темные силы не отступали, и не убавлялось их воинство. Вплотную подошли они к границам Лесного царства, и однажды, в одном из самых трудных боев, тяжело был ранен и сам владыка Алертнис. Увидела это Эсмира в свое волшебное зеркало. Лежал её отец с кровавой раной в груди, на земле в глухой лесной чаще. То ли конь вынес его подальше от кипучей битвы, то ли отступили рыцари, не сумев подобрать раненого, но верным было лишь одно: никто не искал владыку Лесного царства, не спешил помочь ему, и истекал он кровью, укрытый от глаз врагов и соратников густыми ветвями. Сама не своя отступила Эсмира от волшебного зеркала, и единственное решение показалось ей теперь правильным. Должна она найти отца и помочь ему, но как ей выбраться из башни, как не нарушить уговор с волшебником, которому заложила она свою свободу. И вспомнила тогда княжна слова Короля гномов: «Если понадобится тебе говорить со мной, то позови меня через это волшебное зеркало». Не удавалось прежде Эсмире призвать своего тюремщика. Но теперь во что бы то ни стало, должна была она добиться позволения вернуться домой, хотя бы на время.

«Король гномов!» — произнесла она с замиранием сердца, — «Услышь меня! Аргерус!»
Но безмолвным осталось зеркало, как и прежде в таких случаях, лишь слегка затуманилась его поверхность, и сколько бы не звала Эсмира, все было бесполезно. Тут послышалось от окна знакомое карканье, и на подоконнике уселся Гаркар:
«Здр-равствуйте, госпожа!» — проскрипел он, — «Отчего Вы так печальны? Неужели блестят от слез Ваши глаза?»

Рассказала Эсмира, что нужна её отцу помощь, и захлопал крылами ворон, вспорхнув на раму волшебного зеркала. «Моего господина нет в подгорном дворце», — объяснил он, — «Оборотился он ночью в дракона и улетел. Должно быть, осматривает сейчас новые владения. Но не тревожьтесь, госпожа, я скажу ему о том, что Вы уехали. Было бы лучше спросить разрешения у самого господина, но не ведомо мне, скоро ли он вернется, да и разрешит ли Вам отлучиться? А ведь что уже сделано, тому уже не помешать? Тем более что прямо сейчас, внизу у башни, Вас ждет Ваша юная подруга. Взгляните в окно».

Выглянула Эсмира в стрельчатый проем, и увидела далеко в низу знакомую фигурку Альди. Запасливая пройдоха прихватила с собой даже провизию, но слишком высока башня и нельзя никак из неё выбраться. Если только воспользоваться веревкой, которой поднимали к окну корзину для еды? Взглянула на толстый канат девушка, а ворон сказал: «Канат выглядит крепким, госпожа, решайтесь. Высота только кажется непреодолимой». Время не ждало. «Спасибо тебе за все, Гаркар» — ответила искренне Эсмира, — «Передай своему господину, что я обязательно вернусь! Но я не могу сейчас оставаться здесь». Каркнул ворон согласно на её слова и перелетел на подоконник, подбадривая беглянку. Взглянула на свою темницу в последний раз княжна, погладила по темным перьям говорящего ворона, а затем подобрала длинную юбку своего платья и ступила к окну, сожалея, что не оставил ей Аргерус её удобного мужского костюма. Ухватила Эсмира лохматый и толстый канат как можно крепче и начала осторожно спускаться вниз, припоминая свои детские проказы. Свистел в ушах ветер, больно впивалась в ладони грубая веревка, пробирал сквозь тонкое платье холод. Но крепилась княжна и надеялась лишь, что не иссякнут её силы прежде, чем ступит она на твердую землю.

А в это время наблюдали за ней бусинки темных вороньих глаз. Посидел Гаркар на подоконнике, подождал, до поры пока исчезнет он из поля зрения Эсмиры, а затем начал клевать толстый канат. Один удар клювом, второй, и вот уже треплется толстая пенька сама, все больше протираясь о камни. Еще мгновение и оборвалась веревка. От падения зашлось у Эсмиры в груди сердце бешеным стуком, лишилась она чувств, и едва увидела, как что-то черное и большое, будто грозовая туча, упало с неба и выхватило её на свет из глубокой пропасти.

Огромный черный дракон подхватил княжну могучими лапами, едва ли не у земли. Вынес он её снова к башне, а когда очнулась девушка, то увидела склонившегося над ней Аргеруса. Присел он на камне и бережно держал свою добычу на руках, как уснувшего ребенка. Впервые так близко взглянула в лицо темного волшебника Эсмира. Еще бледнее казался Аргерус, чем при первой встрече. Заострились все черты его лица, как после долгой болезни, и не лучились больше синевой глаза. Угасли они до цвета хмурого неба.

«Если ты хотела умереть, то не стоило произносить моего имени». — Сказал мрачно Король гномов, позволив Эсмире встать на ноги, — «Я услышу его отовсюду. Особенно, если оно произнесено тобой».

Отчего то смутилась Эсмира, хотя меньше всего походили слова Аргеруса на сердечное признание. «Я хотела бежать, а не умереть». — Сказала девушка, и нахмурился волшебник еще больше, но промолчал. «Отпусти меня к отцу, Аргерус», — попросила княжна, — «Он погибнет, если никто ему не поможет. Я знаю, где его искать, я видела. Обещаю, что вернусь, как только найду отца». Вновь отразилась синева в холодных глазах волшебника. Будто оттепель взглянула на холодный горный перевал, проглянуло сквозь тучи солнце и теплее стало на миг среди холодных камней, но тут же опять подул ледяной, горный ветер. Устало поднялся темный маг с камней и обернулся к ущелью. Аргерус точно пытался впитать холод, что путал редкие снежинки в его волосах. «Ты должна вернуться в башню» — сказал он твердо, — «Таков наш уговор». И решилась тогда Эсмира на отчаянный поступок. Шагнула она навстречу Королю гномов и обняла его.

Вздрогнул Аргерус, но не оттолкнул Эсмиру, будто не было у него сил для этого. А княжна желала лишь одного, чтобы растаял лед, который чувствовался в груди волшебника даже сквозь одежду. «Отпусти, меня!» — попросила девушка снова, — «Обещаю, я вернусь, как только найду отца». «Эсмира! Эсмира!» — взволнованная Альди уже обежала вокруг башни, но, увидев старшую подругу в объятиях Аргеруса, застыла на месте. Рядом почти бесшумно слетел на камни Гаркар.

«Иди». — Услышала, наконец, Эсмира. «Только помни о своем обещании, иначе я явлюсь за тобой сам», – сказал ей волшебник, отстранившись, — «Не забудь и то, что твоя маленькая подружка останется здесь. А сейчас убирайся, пока я не передумал. На краю ущелья тебя ждет твой конь». Кивнула Эсмира, не веря своим ушам, отступила, а  затем бросилась прочь, ускоряя шаг и не оглядываясь. Аргерус же смотрел ей вслед и туманился его взор, будто вглядывался он далеко сквозь пространство. «Остановятся все сражения, и утихнет плачь людей и скрежет оружия, до тех пор пока она не найдет своего отца», — приказывал он мысленно всем своим темным силам, — «До тех пор, пока не вернется ко мне снова».